Святая Грета

Альварес шумно сглотнул.

“Он вернулся, но уже без лица”, - мысленно проговорила Грета, как всегда, споря с Учителем. —

“Откуда Он вернулся? Где Он был все время, пока Его не было? Ты же знаешь! Расскажи мне!”

— Он вернулся, чтобы больше не оставлять нас никогда, — продолжал Учитель посреди гробовой тишины, и когда Грета думала о Монстроборце, по ее спине пробегал холодок. — Он вечен, и Он всегда будет с нами. Тот, кто верен Ему, сам будет жить вечно… Но, чтобы жить вечно, надо сначала умереть, как Он доказал нам своим примером. Каждый из вас, — так смотрят через прицел перед тем, как нажать на курок, — однажды умрет. И каждый однажды воскреснет. Мы все — плоть от плоти нашего Бога… И ты, Бонга, тоже!

По классу прошелестел смех. Грета увидела, как Бонга прячет в пакет недожеванный бутерброд и начинает дико краснеть.

— С чем бутерброд? — поинтересовался Учитель.

Бонга давился, пытаясь жевать и отвечать одновременно, крошки сыпались у него изо рта. Класс засмеялся громче.

— Иди за дверь, прожуй и возвращайся, — небрежно взмахнул рукой Учитель, повелительным жестом отпуская Бонгу. Тот торопливо вышел, зажимая рот руками. Ему тоже было смешно.

— Сначала надо умереть. — Учитель подождал, пока Бонга закроет за собой дверь, и спросил: — Вы знаете, как умирал наш Бог? Конечно, знаете! У всех были церковные комиксы?

Дон Альварес закивал головой.

“У тебя-то точно были!” — подумала Грета, косясь на него. Альварес случайно перехватил ее взгляд и растерянно заморгал. Грета снова поглядела на Учителя.

— Помните, что там было нарисовано? Сначала они схватили Его, потом пытали, потом судили, и, наконец, распяли. На все это им потребовалась ровно неделя. В воскресенье они схватили его.

Поэтому сегодня — Жертвенное Воскресенье. Сегодня Бог ждет от нас очистительную жертву.

Очень плохого человека. Либо серийного убийцу, либо террориста, либо еретика. Все пойдут сегодня на Площадь Милосердия?

— Да! — весело закричали все вокруг.

— В понедельник… Да тише вы! В понедельник к Нему привели того, кто Его предал, чтобы тот повторил свои обвинения. И Бог простил его. Поэтому понедельник называется “Понедельник Прощения”. Вы знаете, что надо делать в Понедельник? — Учитель пристально поглядел на Марека и Пола. — Марек, Пол, вы знаете об этом?

— Надо прощать своих врагов, — полувопросительно сказал Марек, вежливо привстав. Он был высокого роста, с очень светлыми волосами, забранными в аккуратный хвост. Он ходил в костюме с запонками, чем бесил всех друзей Греты.

— Не только, — улыбнулся Учитель. — Пол, ты не хочешь дополнить ответ твоего… одноклассника?

Пол выпрямился рядом с Мареком.

— В Понедельник Прощения следует просить прощения у своих врагов.

Когда Пол улыбается ТАК, он становится похожим на Маленького Ангела из комиксов Дона Альвареса, подумала Грета, он может обмануть кого угодно, когда он улыбается ТАК.

— Садитесь, — разрешил Учитель. — Ваши товарищи совершенно правы. Прощать и просить прощения, раскаиваться и очищать душу искупительными слезами. Это будет в понедельник. Во вторник к Богу применили первые пытки. Его не кормили и не давали пить весь день, и поэтому вторник называется “Голодным”. Что это означает, Бонга? — спросил он у вошедшего Бонги.

— Вторник называется “Голодным” потому, что во Вторник запрещается есть, — с серьезным видом ответил толстяк. В классе снова засмеялись.

— Иди, садись. И не только есть — пить тоже запрещаеся.

Потом наступила среда. Грета, что ты можешь рассказать нам про среду?

Грета встала, и все посмотрели на нее.

— Кровавая Среда, — просто сказала она. — Бога били кнутом, и вся одежда на Нем пропиталась кровью.

— Правильно. — Учитель посмотрел на нее и чуть-чуть улыбнулся. Его взгляд потеплел. Грета почувствовала, что краснеет. — Всю ночь Бог пролежал на холодных каменных плитах своей камеры. Поэтому в Кровавую Среду вы должны наказывать себя телесно. Если не можете сами — попросите ваших родителей, они с удовольствием помогут вам… ремнем. Верно? Садись, Грета. В четверг… Алдыбей, что произошло в четверг?

— В четверг Бога мыли, — громко сказал Алдыбей. И тут же последовал взрыв хохота.

— Какое потрясающее богохульство, — восхитился Учитель. — Какой дерзкий полет мысли! Мыли!.. Четверг назван “Чистым” оттого, что Бог очищал свою душу исповедью. И в Чистый Четверг нужно исповедоваться в грехах и причащаться. Вам всем знакома эта процедура, так что начинайте вспоминать. Пятница называется “Темной” не потому, что Бог спал, если следовать логике Алдыбея… Он сражался с демоном, искушающим Его свободой. Поэтому в Пятницу запрещено выходить из дома, кроме как в школу, а также спать, есть и пить. И смотреть визор! Все меня слышат?.. А надлежит молиться, стоя на коленях, с утра и до вечера, до самых первых звезд. А что у нас с субботой? Клайс?

Грета повернула голову и взглянула на брата.

— Суббота называется “Светлой”, потому что Бог одержал победу над демоном, — рассудительно сказал Клайс, слегка приподнявшись.

— Правильно, — согласился Учитель. — Бог победил демона и низверг его в пучину Ада. Но и это не самое главное. Бог боролся прежде всего с самим собой. Он мог просто встать и уйти из темницы, Он знал, что никто из живущих не сможет остановить Его, не сможет воспротивиться Его воле. Но Он остался, чтобы искупить грехи этого мира. В воскресенье был праздник. Пасха, если кто не знает. В воскресенье Бога распяли, и Он умер. Но Он оставил заповеди, по которым надлежало жить, ожидая Его возвращения. И сейчас Альварес нам их перечислит, все пять.

Прыщавый Альварес подскочил рядом с Гретой от неожиданности. Он выпрямился, не отрывая испуганного взгляда от глаз Учителя.

— Давай, перечисли нам эти заповеди, — в мягком голосе Учителя прозвучал приказ.

— Нельзя убивать, — гнусаво и нудно затянул Альварес. — Нельзя отнимать чужое… Нельзя колдовать… Нельзя предавать…

— И? — вопросительно протянул Учитель, опасаясь, что Дон надолго замолчит.

— И… Э… — кажется, у Дона начался ступор. Грете было знакомо это состояние — когда вроде и помнишь правильный ответ, да только его никак не сформулировать. Но жалости она не чувствовала никакой. Альварес тяжело вздохнул, как бы давая понять, что сдается.

— Ну, назови пятый! — потребовал Учитель.

Дон Альварес снова вздохнул. Он начисто забыл последний грех, и теперь умоляюще обводил глазами класс, надеясь на подсказку.

— Нельзя дышать, — еле слышно проговорила Грета, стараясь не двигать губами.

— И нельзя дышать! — радостно выпалил Дон, прежде, чем успел подумать.

Класс просто взвыл от хохота. Смеялся даже Учитель. Грета поглядела на Клайса. Тот догадался о ее проделке, в значении его взгляда ошибиться было невозможно.

Учитель что-то сказал, и оживление начало затихать.

— Нельзя лгать, — повторил Учитель в наступившей тишине. — Пятый грех — это ложь. Вы когда- нибудь лгали?

Молчание.

“Конечно, лгали!” — подумала Грета. — “Миллионы раз!”.

Учитель переводил свой цепенящий взгляд на каждого из них. Вот его глаза остановились на Грете, и у нее замерло сердце.

— Надо всегда говорить только правду, — подвел он черту, и класс вздохнул свободнее.

— Садись, Альварес, — Учитель махнул рукой. Грета просто тащилась от этого жеста — повелительно-небрежного, позволяющего измерить глубину культурной пропасти между Учителем и этим прыщавым ничтожеством. — Садись и думай в следующий раз своей головой. Кстати, тебе ведь кто-то подсказал неправильный ответ? Верно?

Снова наступила тишина. Грета чувствовала, как горло сковывают тиски. В животе противно заныло от напряжения.

— Кто тебе подсказал неверный ответ? Скажи, и я не стану тебя наказывать… за ересь.

Альварес поднялся. Он сделал это очень медленно, и Грета заметила, что его руки дрожат.

— Да, за ересь, — повторил Учитель. — Потому что не знать в вашем возрасте пять смертных грехов — это ересь. Поглядите на Альвареса. Он сейчас находится в двойственном положении. С одной стороны, он не может солгать, и обязан назвать того, кто ему подсказал. А с другой — он не может предать своего школьного товарища, потому что предательство — тоже смертный грех. Как же ему быть? Ну? Какие есть варианты?