Форма жизни (СИ)

Единственная проблема — охота. Надо поговорить с Эрихом, чтобы он запрещал Диве охотиться и не потакал его капризам. Ведь в следующий раз может пострадать Хром.

Господи, и как же он представляет себе этот разговор? Дагмар нервно усмехнулся. «Привет, Эрих. Как жизнь? То есть, прости, смерть… Слушай, у меня к тебе небольшая просьба. Ты не мог бы больше не есть сородичей Хрома?»

Дагмар нервно засмеялся. Нервно и горько.

«Чёрт побери, я ничего не могу сделать. Если Эрих захочет продолжать охоту, он будет охотиться, я его не удержу. Если Роберт или Хром донесут властям, я тоже не смогу ничего сделать. Я бессилен. Мне принадлежит „Танатос“, этот город и этот мир, но я бессилен».

Дагмар налил ещё бренди. Сид сжал его плечо. Потом отошёл.

— Если хочешь побыть один, я могу пока что оставить тебя в покое.

— Нет, нет, Сид, прошу тебя, не уходи, — Дагмар вздохнул. — Просто побудь со мной. А ещё лучше, давай выпьем.

Он поднялся из кресла, подошёл к бару и достал второй стакан.

Сид угрюмо и молча следил за шатающейся походкой любовника.

— Давай выпьем, Сид, за упокой его души. И за его счастье с Лорэлаем. И за счастье Роберта с Мортэмом. Ему всё же удалось заполучить своего зомби.

Он налил бренди в стакан, протянул его Сиду, но тот не стал пить, а поставил стакан на стол.

Упоминание о певце откликалось резью где-то под ключицами.

— Дагмар. Пожалуйста, не убивайся так. Ты ни в чём не виноват. И ты ничего не можешь поделать.

— Да! Я ничего не могу, чёрт побери, поделать! — Дагмар вдруг швырнул свой стакан со всей силы и расколотил об стену. — Я далеко не всемогущ! Я ничего не могу! Ничего!

У Сида был выбор — немедленно ретироваться или подойти и решительно стиснуть Дагмара в объятиях.

Он выбрал всё-таки второе.

— Даг, успокойся. Считай, что ничего не изменилось. Что он просто заболел. Ведь он же ходит, говорит, понимает, что говорят ему…

— Да. Да, ничего не изменилось, — выдохнул Дагмар и покачал головой. — Что было, то и будет.

— И нет ничего нового под солнцем? — усмехнулся Сид, передразнив торжественный тон священников. Дагмар рассмеялся — горько, немного с надрывом. А потом успокоился.

«Танатос» вечен — вне времени, вне категорий добра и зла.

— Я прилягу, пожалуй, — вздохнул Дагмар, направившись к постели.

— Только сперва разденься. Не знаю, отстирается ли кровь. Я отдам пиджак горничным, пусть попытаются что-нибудь сделать, — деловито заговорил Сид, укладывая Дагмара осторожно и бережно, будто стеклянную вазу в коробку с ватой.

Потом приглушил золотистый свет фальшивых электрических свечей и прикрыл за собой тяжелую дверь.

Головная боль разрослась, словно ветвистый сорняк, и Дагмар уткнулся в прохладную подушку, зажимая зубами стон.

«Танатос» вечен, — гудел колокольный звон под черепом, — «Танатос» вечен веченннн…

29 глава

Роберт открыл глаза и поднял от лица полупрозрачное тёмно-синее «забрало». В глаза ударил яркий солнечный свет. В кои-то веки на Хроносе-9 ясная погода! Надо будет непременно прогуляться сегодня в парке. Может быть, даже вывести в свет всех своих троих жён. Правда, в ясную погоду всегда холодно, но это такие мелочи! Просто надо одеться потеплее.

Роберт выбрался из регенерационной машины, напоминавшей барокамеру, но не в форме «футляра» (или гроба), а по контуру человеческого тела. Самочувствие было заметно лучше, чем со вчерашнего вечера. Голова совсем не болела, а глубокая ссадина на лбу заросла новой розовой кожей. Скоро от шрама не останется следа. Память милосердно сгладила острые воспоминания о визите в «крепость мертвецов», и все ужасные события казались ночным кошмаром.

Их с лихвой перебивала радость от того, что Мортэм теперь находится в его доме. Всецело принадлежит ему. Не терпелось поскорее посмотреть, насколько восстановился зомби. Роберт с его положением и деньгами мог позволить себе закупить крио-регенераторы и капельницы домой, на случай какой-нибудь срочной работы (на самом деле он всегда мечтал о том, что сможет выкупить Мортэма у корпорации и поселить его у себя), поэтому проблем с размещением и «лечением» зомби не возникли.

Разве что жёны притихли, и немногочисленная обслуга присмирела. Только старый Тодэк философски отнёсся к тому, что вчера на ночь глядя господина доставили домой с разбитой головой, да ещё в компании полуразложившегося зомби, на корпоративной машине. Старый слуга просто выполнил свою работу. Положил обоих — господина и его… эмм… приобретение в регенераторы. Мужичок он был расторопный и смышлёный, и легко запоминал всё, чему учил его господин. Не так уж и сложно работать с этими адскими машинами.

Вот и сейчас он вошёл в комнату, чуть шаркая ногами, выключил регенератор со сноровкой прирождённого механика и протянул Роберту одежду.

— Вот, прикиньте чистенькое, — пробурчал Тодэк, — а то ишь как изгваздались вчера в кровище! Марно столько чистящего геля извёл! Сплошные убытки… Завтракать-то изволите?

Роберт широко улыбнулся. Ворчание старика возвращало его в детство, приносило покой и уют. Тодэк практически заменил ему отца, вечно занятого в своих лабораториях.

— Изволю, — кивнул Роберт, застёгивая рубашку. — А как там Мортэм, процессы нормально идут?

— Мертвяк ваш? — буднично почесал затылок Тодэк, — так а то ж! Лежит себе, не моргает. Уже почти не воняет. Ох, ну потом проветривать придётся, а комнатных спреев сколько закупить, чтобы запашок-то мертвяцкий перебить! Ну сплошное разорение.

— Закупим, сколько скажешь, — похлопал Роберт старика по плечу. — Вели пока подать завтрак, я умираю с голоду. А потом я немного поработаю, никого не пускай ко мне в студию, хорошо?

— Так а то ж! — пожал плечом старик.

Роберт жил в доме весьма приличных размеров в одном из престижных районов Среднего города, и всё же совмещал в одном помещении рабочий кабинет, мини-лабораторию и, собственно, студию. Здесь вечно царил бардак, против которого был бессилен даже маниакально аккуратный брат Тодэка, Марно. Рулоны ватманов, пластик, скульптурная глина, мотки проволоки, стеки и прочие предметы для создания произведений искусства соседствовали с горами электронных книг, дисков, плат, несколькими ноутбуками, а также с парой столов, заваленных колбами, коробками и тюбиками с реактивами. В дальнем углу, в противоположной от огромного окна стороне находился своеобразный филиал крио-казарм. Новенькая, ни разу не использованная криокамера, которую Тодэк вчера торжественно запустил, и небольшой набор прочих приспособлений для работы с зомби класса Бета.

Наскоро проглотив завтрак, Роберт поспешил в студию. И едва не свалился на пороге оттого, что в его колени врезалось маленькое крепенькое тело. Мальчонка лет пяти.

— Ник! — улыбнулся Роберт, подхватив на руки старшего сына от второй жены. Мальчик ухитрялся пролезать куда угодно. Особенно, если запрещали. — Тебе же говорили, нельзя сюда! Тут злые зомби!

— Нееет! — протянул мальчик, — Этот хороший! Он улыбается! А где злые? Покажи злых! Ну покажииии!

— Глупости. Зомби не умеют улыбаться, — усмехнулся Роберт. Он ещё немного посюсюкал с сыном, и поспешил передать его с рук на руки подоспевшей матери. Вторая жена была ещё совсем молодой, она едва покинула Оазис, и потому исполняла свои прямые обязанности — то есть, материнские — из рук вон плохо. Сейчас она была напугана даже не тем, что ребёнок в который раз гуляет по дому самостоятельно, а скорее тем, что он оказался в одном помещении с этим жутким мертвецом, которого муж притащил вчера. Роберт погрозил ей пальцем и закрыл двери студии перед её лицом, и мать Ника едва ли не бегом вернулась в женское крыло дома. Становилось жутко от одних мыслей о том, что мог сделать мёртвый солдат с её сыном.

Но Мортэм ничего не собирался делать.

Когда над ним склонилась любопытная курносая физиономия с громадными карими глазищами, Мортэм чуть дрогнул. Он вспомнил, что у брата лет в пять-шесть было такое же личико. Мортэм услышал как будто через несколько слоёв ваты голос Роберта, назвавший мальчика Ником.