Семитысячелетняя молитва (ЛП)

— И даже если это случится, мы заработаем на них столько очков, что возместим стоимость погружения на неограниченное поле, командир.

— Хе-хе, именно. Если всё будет совсем плохо, мы можем оттащить Энеми в Синдзюку — пусть с ним развлекаются охотничьи отряды Леонидов, — с улыбкой произнесла жутковатую фразу Скай Рейкер.

На этой весёлой ноте совещание и закончилось. Как и вчера, в целях безопасности они подключились к глобальной сети через сервер квартиры Харуюки.

Это уже четвёртый раз за неделю, когда Харуюки погружался на неограниченное нейтральное поле, но впервые за всю неделю он произносил команду «анлимитед бёрст» без страха и сомнения, ощущая лишь тепло и уверенность в своих друзьях.

Будучи «Пылающей Жрицей» Ардор Мейден и «Элементом» Первого Нега Небьюласа, Синомия Утай обладала силой, могущество которой Харуюки видел уже не раз. Она всухую одолела Олив Граба и его ISS комплект, выжгла Буш Утана вместе со всем дуэльным полем, а затем буквально расплавила в магме огромного рыцаря, охранявшего дворец Имперского Замка. Харуюки уже не сомневался в том, что её пламя — одно из сильнейших в Ускоренном Мире.

Но истинная сущность её силы заключалась не в «разрушении», и именно в этом и предстояло убедиться Харуюки.

В качестве площадки для очищения был выбран Коэндзи — территория того самого храма, в честь которого и назван район, в котором жил Харуюки. Конечно, Коэндзи — это буддийский храм, а поскольку Ардор Мейден являлась воплощением синтоистской жрицы, уместнее было бы проводить очищение в синтоистской часовне, но, во-первых, Утай не слишком возражала против храма, а во-вторых, никаких часовен поблизости просто-напросто нет.

Наконец, в-третьих, на поле был активен уровень «Лунный Свет», и ниспадающее на землю чистое сияние луны создавало поистине священную атмосферу, на фоне которой жрица в белом одеянии и багровой юбке выглядела как нельзя более уместно. Она попросила Харуюки встать в самом центре храмовой площади, затем встала в трёх метрах напротив него и вытянула вперёд правую руку.

Её маленькие пальчики зажглись огнём, который быстро превратился в белоснежный веер. Она тут же с приятным звуком раскрыла его и медленно взмахнула им слева направо.

Когда она сделала это, вокруг Харуюки вспыхнули четыре огонька. Стоящие чуть поодаль Черноснежка, Фуко, Тиюри и Такуму, затаив дыхание, смотрели, как Утай отвела веер обратно, а затем встала на носочки…

— «Как скорбно то… что грех цветёт, что сакура, и сеет злобу потаённую…»

Когда в прохладном воздухе неограниченного поля послышались чистые звуки пения, окружающие Харуюки огоньки взвились рокочущим пламенем. У Харуюки покраснело в глазах от огня, а тело его аватара подняло в воздух на метр неведомой силой.

Но Харуюки не чувствовал ни капли страха и полностью доверил своё тело этой силе. Не было ни жара, ни боли, и полоска жизни в левом верхнем углу не регистрировала никакого урона. Но в то же время пламя продолжало гореть и выжигать… нет, «вычищать». Наверное, Черноснежка объяснила бы происходящее как «выжигание объектов, определённых системой, как паразиты», но в голове самого Харуюки, омываемого со всех сторон пламенем, крутились лишь два слова — «узы» и «привязанность».

Конечно, поначалу Броня именно что паразитировала на спине Сильвер Кроу. После этого живущий в ней «зверь» начал говорить с Харуюки, проникать всё глубже в его сознание, а в конце концов пробудился, породив Шестого Хром Дизастера. Но как бы он ни открещивался, он понимал, что ощущал некую привязанность к той части своей души, которой разрушительный нрав Брони пришёлся по вкусу. В конце концов, без этой привязанности он никогда бы не смог так основательно слиться с Броней.

Харуюки ощущал, как могущественное, но холодное на ощупь пламя Утай мягко выжигает оставшиеся в его душе следы этого эгоизма. Он закрыл глаза, раскинул руки в стороны и прошептал своему эфемерному партнёру:

«Эй, зверюга.

Ты знаешь, я никогда не питал к тебе ненависти. Мне… нравились те битвы, что мы провели плечом к плечу.

Быть может, однажды… мы с тобой встретимся снова, при других обстоятельствах. И если это случится, давай сразимся. Неважно, друг против друга или в одной команде… но давай сразимся в истинной дуэли.»

Ответа не последовало. Но Харуюки словно услышал, как где-то далеко-далеко воет на луну тот самый окутанный пламенем величественный и яростный «зверь».

Прекрасный танец Ардор Мейден продлился полтора часа.

Несмотря на их опасения, им не помешали ни Энеми, ни другие бёрст линкеры. Постепенно движения жрицы начали замедляться, затем она остановилась, и вместе с этим огни рассыпались на бесчисленные искры, растаявшие в ночном ветре.

Когда ноги Харуюки коснулись земли, он заметил в своих руках два маленьких объекта. Это были две прямоугольные карты, блестевшие серебром в свете луны.

На первой было написано «STAR CASTER», а на второй блестела надпись «THE DESTINY». Меч… и броня. Это и была изначальная форма той самой «двойной звезды», повлиявшей на судьбы стольких бёрст линкеров. И то, что эти артефакты приняли свои изначальные облики, означало, что Брони Бедствия, «THE DISASTER», в этом мире уже не существовало…

Сжимая в руках карты, Харуюки сделал несколько шагов вперёд, к измождённой Синомии Утай, и низко поклонился ей.

— Спасибо тебе, Мей. Наконец-то… всё кончено…

— В этом не только моя заслуга, Ку-сан. Я бы не смогла сделать это, если бы ты не был готов проститься с Броней.

Сказав это, она протянула свою маленькую ручку и погладила шлем Харуюки. Затем она поклонилась, и Кроу увидел, как за её спиной стоят улыбающиеся Черноснежка, Фуко, Тиюри и Такуму.

Ардор Мейден отошла на несколько шагов назад, где её сразу же подхватила Скай Рейкер. Вместо Утай вперёд выплыла Блэк Лотос, уверенно кивнула и сказала:

— Отличная работа, Кроу. Теперь ты можешь не бояться никаких обвинений на воскресной Конференции Семи Королей. Скорее всего, главной темой быстро станет обсуждение Общества Исследования Ускорения и ISS комплектов, и ты сполна заслужил право высказаться на эту тему. Что же до судьбы этих артефактов, я предоставлю право выбора тебе. Подумай и прими решение.

Слова командира Легиона, полные безоговорочного доверия к Харуюки, несказанно обрадовали его, но сам он тут же покачал головой и сказал:

— Вообще-то, я… уже решил.

— О? — Черноснежка удивлённо склонила голову.

Харуюки перевёл взгляд на стоящих за ней друзей и продолжил:

— Я знаю, что вы, особенно Мей, сильно устали, и прошу прощения… но не могли бы вы помочь мне ещё кое с чем?

Первым делом Харуюки коснулся своей полоски здоровья, вызвал меню, открыл пустующий инвентарь и положил в него обе карты.

Вслед за этим он уничтожил несколько объектов за стенами храма, чтобы заполнить шкалу энергии. Левой рукой он обхватил Тиюри, правой — Утай, затем подлетел в воздух и позволил Такуму уцепиться за ноги. Черноснежка же полетела на спине экипированной Ураганным Соплами Фуко.

Вшестером они направились на юг по Седьмой Кольцевой, сквозь Сетагаю, пока не добрались до перекрёстка с улицей Мегуро, дойдя до которой, повернули на восток. Они летели на Сибаурский Причал в районе Минато.

Харуюки опустился на площадку к северу от парковки возле Линии Кодайба. Пока он ждал Фуко и Черноснежку, вынужденных передвигаться затяжными прыжками, он пытался совместить очертания местности со своими воспоминаниями.

Портовые склады, оформленные в священном стиле «Лунного Света». Проходящая сквозь них грузовая дорога. Один из перекрёстков с дорогой, ведущей с запада на восток…

— …Где-то здесь, — прошептал он, затем повернулся к ничего не понимающим друзьям и сказал, — Э-э, где-то на этом перекрёстке должна лежать вещь.

— Вещь?.. Не карта, а просто объект? — спросил Такуму, и Харуюки утвердительно кивнул.

— Но разве упавшие на землю неограниченного поля вещи не исчезают навсегда после следующего Перехода? — спросила уже Тиюри.