Reconnect. Два мира

   "Трайтек" - отечественное аж дальше некуда... Одно время газеты даже пестрели заголовками о том, что Компания заплатила почти половину внешнего долга страны за то, что лицензии продавать перестанут. И ведь вполне возможно - не так уж далеки они были от истины, все эти бульварные издания в десяток страниц. Но с другой стороны - на кой черт "трайтековцам" сдались эти поля, да ещё за такие деньги, не ради ведь пресловутых пижонских стоек?..

   Расплатившись, она направилась к выходу. Внутренности Станции, разогретые центральным отоплением, казались жаркими по сравнению с осенней сыростью улицы. Накрапывал мелкий дождь, тучи висели серыми клоками ваты, открывая в разрывах верхний, более светлый слой облаков.

   Счет не заблокировали. Но нему можно легко определить, на какой именно из Станций он активировался в последний раз. А поэтому - медленно и осторожно выехать со стоянки, и не дай боже задеть чужую машину! Это такое напряжение для нервов, что ладони становятся влажными, а где-то в в черепе концентрируется противная тяжесть. Девушка встряхнула головой, потерлась затылком о подголовник и включила левый поворот. По улице двигался поток машин - как ручей по сравнению с полноводной когда-то рекой. Ветер сорвал край баннера с угла противоположного фасада, и теперь трепал его, то лишая огромную пивную бутылку названия, то вновь открывая оное общественности.

   Впервые в жизни она затормозила на середине моста. Осторожно пристроила машину к краю полосы, на другой стороне, по встречной, тащилась тяжелая фура - большущий грузовик с прицепом еще более впечатляющих размеров - пришлось его переждать, чтобы не наглотаться вонючих выхлопов. Подождав еще немного, она выбралась наружу.

   Осенняя хмарь почти всегда лишает воду ее естественного цвета. В некоторых городах реки всегда несут лишь "темные" воды, и серо-стальные волны в бензиновых разводах бьются об облезлые волнорезы набережной, не слишком-то отличающейся от них - волн - по цвету. В других городах реки "светлые" - песчаное дно, вялое судоходство, или окончательно загибающиеся заводы, от которых выбросов уже почти и нет - все это по отдельности или даже вместе позволяет жителям не мозолить глаза картинкой безрадостного мертвого водоема.

   Эта река никогда не была чистой. Всегда находилось что-то, что мешало ей таковой быть. Но и цвета асфальта она никогда не была. Что-то такое среднее. В солнечный день вода блестела так, что больно было смотреть, и береговой камыш успокоительно шелестел под ветром, и вполне можно было отыскать какое-нибудь тихое кафе, подальше от шоссе и почти у самой воды, что бы посидеть там в тиши с чашкой кофе и поесть какой-нибудь "фирменной" картошки-фри.

   Сейчас окружающий ландшафт был серым и безрадостным. Мусор, плывущий по воде, сбивался в плотные кучки "швартуясь" на отмелях. Камыш выгорел, и только на острове, разделяющем реку на два протока (каждый из которых в свою очередь сам как небольшая речка) виднелись засохшие кусты. Большая часть прибрежных кафе закрылась, на некоторых из тех, что виднелись с моста все еще висели листы с крупным облезлым "ПРОДАЕТСЯ". Пост ГАИ на мосту тоже сняли, решив обойтись одной камерой видео-наблюдения.

   Одна и та же картина, везде: серость и хмарь, и начинающееся запустение. Куда ни отправься, везде одно и то же. И что самое смешное - никому никакого дела до этого нет.

   Зато теперь можно стоять на мосту. А ведь раньше тут и притормозить не получалось.

   Начал падать снег. Девушка задрала голову, ловя на лицо мелкие холодные льдинки - до настоящих пушистых хлопьев снега им еще далеко, но первый блин, как говорится, комом. Зима только еще пробует силы. Кто знает, может еще удастся увидеть тут настоящий снег?

   - Ты что вытворяешь, ты где сейчас?!

   - Это были риторические вопросы? Слушай, Вадик, я знаю - ты сейчас же побежишь стучать, так вот скажи им, что у меня все в порядке, но возвращаться я пока не хочу. Понял?

   - Эээ...

   - Значит, понял. Да, кстати, и машину я тоже еще не разбила, пусть отец не дрожит, - пауза. - Я собственно чего звоню... Ты ж старший брат, как вроде... В общем, завещаю тебе свой комп со всем барахлом!

   Трубка поперхнулась.

   - Арин, ну ты чего? Что случилось?

   - Знаешь, что я больше всего не люблю? Когда меня обкладывают со всех сторон, а выход остается только один - и меня же еще наказывают за то, что я его выбираю. Гуд бай, май лав.

   Она представила, как брат сейчас сидит посреди своей конторы, пялится на телефонную трубку и обдумывает только что услышанную чушь. Немножко нетипичную такую. Потом вдруг вскочит на ноги, перевернув стул и обязательно свалив что-нибудь со стола, и побежит аврально звонить общим предкам, а общие предки аврально кинутся в "силовые структуры", ну и далее по списку...

   Так что "где" - сами разберутся.

   Ребенок бежит из дому, потому что мешают... ну, скажем, личной жизни. Куда ребенок денется?

   Шоссе уходило на юг. Предыдущий раз она пользовалась телефоном опять же на южном направлении, потом посетила Станцию, и вновь выбралась на южное шоссе... А что у нас на юге? Море, порт. Нормальных размеров город, есть где пожить да и Станции вполне неплохие...

   Размышление ничего? Как вроде. Тех, кто будет так размышлять, можно еще и подбодрить - если отправиться по указанному южному направлению... А какая там, собственно, ближайшая Станция?..

   Поесть и хорошенько выспаться, вот что нужно. Еда у нас уже с собой - еще даже кое-что осталось "из дому", ну а выспаться можно прямо на Станции, если подольше задержаться в "активной зоне".

   "Интересно, что бы сейчас сказал Кирилл", - подумала она. - "Вряд ли что-нибудь ласковое. Если бы только мне его найти...". Но Самого Старшего Брата чёрта с три поймаешь.

   Мокрые льдинки липли к стеклу.

   2-2

   Страж или Призрак, черт Его знает, но чувство юмора у Него определенно было. Со стороны это выглядело донельзя странно: облитый пульсирующим светом на фоне бледно горящих деревьев, совершенно демонстративно сбросив капюшон с головы, некоторое время Он просто стоял, обозревая произведенный эффект. Эффект - и правда что надо.

   А вот головы у Него не было. Совсем. Ну, почти... В воздухе висела светящаяся маска, словно нарисованная рукой ребенка а потом нацепленная на сгустившийся туман, начинающая уже затухать - вместе с тем, что светилось на Его плаще и с тем, что светилось на деревьях. Затухало не особенно медленно, но достаточно для того, чтобы сначала не заметить.

   По мере того, как освещение падало и тени сливались с наступающей снизу темнотой, Призрак начал проявляться - там, где в воздухе была лишь пугающее грубое светящееся подобие лица, что-то как будто сгустилось еще больше, уплотнившись. Казалось, Он впитывает в себя свет: ручьи трепещущего света на деревьях становились все тоньше, разбиваясь на капли и отдельные островки, "светлячки" гасли один за другим. Плащ упал на "пол", "угасая" с каждой секундой.

   Кьяра села там же, где стояла, тупо наблюдая за процессом.

   Словно из воздуха, прямо на глазах, материализовались пальцы. Почему-то она прикипела взглядом именно к ним. Сгустившиеся струи тумана, закручиваясь и уплотняясь до полной непрозрачности как будто бы затвердели, обретая форму. Потом посветлели - словно вбирая последние частицы света из перчаток - и стали вполне нормальными человеческими ладонями. Перчатки пролетели свои полметра и присоединились к плащу.

   "Вот почему их призраками называют", подумала Кьяра. "Ужас какой". Теперь ей стало понятно, зачем Он носил и плащ, и эти перчатки - если их сбросить, в темноте Его вообще не должно быть видно.