Человек-машина

Кассандра Котри поднялась со мной в лифте. На цокольном этаже двери разъехались, и охранник выкатил меня в коридор. Там стояли три белых халата — лицом к стене, руки уютно сцеплены позади. Когда мы миновали внутренний дворик, все стулья были развернуты прочь от меня. Я увидел спины галстучников. Год или два назад, когда я был в кафетерии, охранники попросили всех отвернуться к стене, поскольку им нужно было пронести какой-то секретный материал, и я тогда тоже смотрел в стену.

— Пока вы отшутштвовали, ваш отдел, конечно, времени не терял, — сообщила Кассандра Котри, когда мы спустились.

Двери разъехались. В конце коридора стоял паренек в зеленой футболке и рваных джинсах. Я его не узнал, так как мы не нанимали людей, способных тратить по три часа в день на спортзал. Его брови поползли вверх. Он хлопнул себя по лбу, как будто не верил глазам. Мышцы так и играли.

— Доктор Нейман! — Он поворотился и сложил ладони рупором: — Нейман вернулся!

— Лучшие Мышцы, — объяснила Кассандра Котри. В ее голосе проступило отвращение. — Они, очевидно, выраштают во шне.

Появились кошки. Халаты остались у немногих. Взамен они надели короткие платья, топики-безрукавки, мини-юбки, высокие каблуки и блузки с расстегнутым верхом. Юноши-качки и девочки-тростинки. Они принялись аплодировать. Джейсон протолкнулся вперед и осклабился. Он больше не был тощим. Его зубы сияли, как звезды. Я ощутил себя уродом.

— Жло берет, — заметила Кассандра Котри. — На вид — шовершенштво, а поведение дебильное.

— Я все слышал, — сказал Джейсон под общий смех. — Моими Лучшими Ушами.

— Ошвободите дорогу, — приказала Кассандра Котри.

Лаборанты расступились. Приблизившись к ним, я учуял тяжелый запах мускуса и пота, как будто попал в общагу. Я закашлялся.

— Извините. Это все Лучшие Мышцы, — пояснил Джейсон. Он вился рядом, прокладывая путь среди остальных кошек. — Они вырабатывают мерзкие побочные продукты. Но мы работаем над Лучшим Запахом.

Смутно знакомая девушка улыбнулась, не раскрывая рта, но затем не выдержала и показала зубы:

— Здравствуйте, доктор Нейман. — Это была Илейн, моя прежняя лаборантка, оснащенная Лучшей Кожей.

Кассандра Котри обернулась:

— Валите отшюда. Тут жакрытая жона.

Они начали разбредаться. Кассандра Котри отперла дверь в лабораторию, перетасовала пропуска и прокатала карточку за меня, затем наступил черед охранников. Дверь чмокнула, закрывшись за нами. Помещение было полно органов: металлические конструкции и провода свисали с полок из нержавеющей стали, забитых до отказа. Я увидел суставы. Пальцы. Полостные органы. Ребята времени не теряли. Ни секунды.

Мы протиснулись между стеллажами.

— Вот они, — брезгливо указала Кассандра Котри.

Мне на мгновение почудилось, что Контуры воскресли. Но они были не серебристыми, а черными. Копыта стали больше. Они стояли на черном резиновом коврике, удерживаемые металлическими тросами, свисавшими с потолка.

— Их нажывают Контурами, Вершия-три. Не шпрашивайте, что штало шо второй. Вам лучше не жнать. Это улучшенный вариант ишходной модели — мощнее, беж глюков и так далее.

Я подкатил себя к Контурам-три и потрогал их. Металлическая поверхность была шероховатой, покрытой миллиардом мельчайших пупырышков. Я не знал зачем. Но я был заинтригован. Я пробежался по ногам пальцами и был удивлен их тонкостью и стройностью.

— А где батарея?

— Перемештили.

— Что?

— Они потребляют больше энергии. Батарея штала шлишком большой. К тому же вожникли шомнения нашчет бежопашношти. Ражмештить мощный ишточник энергии в конечношти, вшегда открытой для ударов, — плохая идея. — Она вскинула руки. — Не шпорьте. Ваш не было при «двойке».

— Так где же источник?

— Тут. — Она подошла к полке, на которой стоял стальной предмет величиной с пылесос. На боку виднелся знак радиации. — Портативный реактор.

— Но… как же модули? Ноги больше не самоходные?

— Не жнаю, что вам шкажать, Чарли. Команда выбрала такое направление пошле вашего бегштва.

— Значит, чтобы носить ноги, мне нужно это брюхо?

— Да.

Я пожевал губу.

— К тому же для брюшка положен апгрейд пожвоночника.

— Положено что?

— В нем вошемьшот килограммов. Вам не удержать.

Я оглядел брюхо.

— А ешли мы жаймемша шпиной… ею дело не кончится. Прошто… — Она пожала плечами. — Нужно наладить туловище, иначе никак.

— Что наладить?

— Я думала, вам понравитша, — сказала она. — Вы ведь вшегда этого хотели?

— Да… — произнес я. — Нет. Я не люблю пользоваться чужими изделиями. Мне нравится создавать свои.

— Ох боже мой. Чарли, это не объяшнить руководштву, ешли тридцать тонн военного шнаряжения ждут, когда вы начнете полевые ишпытания. — Она открыла рот, словно собиралась рассмеяться, но тут же захлопнула. — Я шучу. У вас штолько времени, школько потребуетша.

Я ощупывал «тройки». Мне хотелось знать, зачем понадобилось шершавое покрытие.

— Когда это кончится, Чарли? Новые ноги. Новые руки. Мне прошто любопытно, когда же вы будете шчаштливы.

Я захлопал глазами, потому что вопрос был странный. Совершенству нет предела. Это было бы ужасно: прийти к состоянию, когда все так хорошо, что лучше не станет. С тем же успехом можно умереть.

— Жнаете што? Жабудьте про брюхо. Мы доштанем по-наштоящему длинный шнур, подключим ваши «тройки» к генератору, там и ражберетеш. Уштраивает? Прошто попробуйте.

— Добро.

— Добро! — Она хлопнула в ладоши, перевела дыхание. — Идемте в вашу операционную.

— В операционную?

— Я жабыла шкажать. Нервный… интерфейш, или как его там… на «тройках»… как нажываетша чашть, к которой вы подключаетешь? Она другой конфигурации. Или что-то еще. — Она поиграла руками. — Я не жнаю. Но им нужно шнять ш ваших бедер еще пару дюймов. — У нее зазвонил мобильник. Она взглянула на дисплей. — Чарли, мы не можем вешь день топтатьша на меште. Что вы решаете? В хирургию?

Какая-то часть меня просила подождать. Так ли мне нужно связываться с Контурами? Но прочее естество ответило утвердительно.

— Мы положим ваш на каталку, и по дороге кто-нибудь вше объяшнит. Шоглашны? Договорилишь? — спрашивала она. — Договорилишь?

Потолки «Лучшего будущего» напоминали шахматную доску. Светлые квадраты были лампами, они горели одинаково ярко в центре и по краям. Я никогда этого не замечал, пока не лег на каталку и не увидел, как они плывут надо мной.

— Хорошее освещение.

— Можно дать ему наркож? — Говорила Кассандра Котри, шагавшая рядом. Подтягивались кошки и люди в зеленых хирургических халатах. — Время поджимает.

— Я выясню.

Мне стало не по себе, я занервничал, будто что-то забыл. Я гадал, что это может быть. Я вскинулся:

— Где Лола?!

— Ею жанимаютша. — Ответила Кассандра Котри. — Ее решили проверить, вше ли в порядке.

— Я хочу ее видеть!

— Хотите, я пожвоню? Уштрою так, чтобы она вштретила наш в операционной.

— Да.

— Хорошо. Будет шделано.

— Точно? — У меня кружилась голова, хотя мне еще не ввели никаких лекарств. — Не ради красного словца?

— Наркоз приехал. — Замаячила пластиковая маска. — Голову вперед, доктор Нейман.

— Вы можете позвонить сейчас же?

Ладони скользнули мне под затылок. Маска накрыла рот и нос.

— Обяжательно, Чарли. Уже доштала телефон. — Она помахала им. Но не позвонила.

Мы въехали в дверной проем. Светящаяся шахматная доска сменилась белым гипсокартоном и хирургическими лампами. Я увидел множество людей в зеленом и подумал: «Зачем их столько для пары дюймов с бедра?» Они расплывались. Расплывались и теплели. Голова стала тяжелой.

— Вы дали… — проговорил я.

Вторая половина достраивала фразу: «…мне общий наркоз?» Я пытался выдавить слова, но не чувствовал рта. Голова расслабленно упала. Я с усилием приподнял ее и увидел, как меня укрывают зеленой простыней. «Зачем мне дали общий наркоз?» — спросил я. Глаза закрылись.