Эффект Икара

— Человеческая история может изменить ход в один момент, мисс Келсо, и один из таких моментов уже близок, — продолжал Лебедев. — Если ООН согласится на голосование… — он помрачнел еще больше, — тогда тот, кто сумеет определить его исход, сможет манипулировать будущим. — Он поставил чашку и жестом пригласил Анну следовать за собой. — Я понимаю, вам требуется время, чтобы переварить всю эту информацию. Идемте со мной, я хочу вас кое с кем познакомить. Может быть, он сможет разъяснить ситуацию лучше.

Ди-Бар, уже забравший у Анны флэшку, уходя, махнул ею в воздухе.

— Пойду начну в этом разбираться. Посмотрим, что у нас за добыча. Передавайте привет Янусу, ладно?

— Что это еще за Янус? — спросила Анна.

— Я вас познакомлю, — пообещал Лебедев.

Воздушный транзитный коридор, Северо-Восточный сектор, США

— Ты превосходный солдат, Бен, — произнес Намир, стоявший в дверях оперативного центра, — но тебе кое-чего не хватает.

Саксон увидел отражение командира в мониторе компьютера; перед ним мелькнули смутные очертания изрезанного шрамами лица, жесткие глаза.

— И чего именно?

— Ты не видишь, где проходит граница. Ты не умеешь абстрагироваться. Ты не хочешь приносить жертву. — Намир шагнул в комнату. — А мы все принесли ее. Мы оградили стеной ту часть души, которую хотим сохранить в неприкосновенности. Установили барьеры, защищающие то человеческое, что в нас есть.

Саксон напрягся:

— И ты тоже? — Он вспомнил человека на фотографии, виденной в лондонском доме, отца и мужа. — Здесь, с нами, ты один человек. А у себя дома — совершенно другой, так? — Он медленно поднялся, дрожа от ярости. — Нечего этим гордиться! Это признаки психопата!

Намир медленно покачал головой:

— Ты хорошо выполняешь свою работу, Бен. Но внутри ты слаб. Ты не можешь отключиться от эмоций. Я думал, что после происшедшего в Квинсленде это изменится. Я надеялся на тебя.

— Ты в этом замешан? — Саксон указал на экран и повысил голос. — Это дело рук ублюдков, которые отдают тебе приказы?

Намир заговорил прежним, хладнокровным тоном:

— Я хочу, чтобы ты хорошенько подумал, прежде чем ответить. Сейчас тебе предстоит сделать самый важный выбор в твоей жизни. То, что произошло в Москве, потом в моем доме в Лондоне… Это не было испытанием твоей воли или преданности. — Он махнул рукой в сторону монитора. — Испытание наступило сейчас, Бен. Сейчас решится, кем ты станешь, свяжешь ли ты свое будущее с Тиранами. Ты понимаешь меня? Мне нужно знать, можешь ли ты стать таким, как я. Как все мы.

Ярость захлестнула Саксона с головой; ему отвратительно было слышать эти слова, зная, какая ужасная, мерзкая правда скрывается за ними.

— Таким, как ты? — прохрипел он. — Ты не прячешь свою человеческую сущность, Намир. Не обманывай себя. На самом деле ты больше не человек. Ни ты, ни Хардести, и Федорова — вы не люди. Ты — оружие, которое ходит и говорит.

Командир испустил тяжелый вздох:

— Детский лепет. Я на самом деле хотел, чтобы ты понял. Как жаль, что такой потенциал пропадает впустую!

— Расскажи мне, что ты сделал!.. — Саксон перешел на крик. — Расскажи мне!

Намир, не отводя взгляда от его лица, сжал металлические пальцы в кулак:

— Ты знаешь, в чем настоящая сила, Бен? В жертве.

Глава десятая

Воздушный транзитный коридор, залив Святого Лаврентия, Атлантический океан

Саксону казалось, что из него выпустили всю кровь; внезапно он ощутил внутри пустоту, гулкую и холодную. Ни разу за многие годы, проведенные в горячих точках планеты, где он часто оказывался на волосок от смерти, ему не приходилось испытывать такого тошнотворного, леденящего ужаса. Он медленно взял телефон и сунул в карман, стараясь держаться так, чтобы одна из консолей загораживала его от Намира.

— Если ты так хочешь, я расскажу тебе правду, — произнес командир Тиранов. — Сейчас скрывать что-либо уже нет смысла.

— Операция «Кукушка», — выговорил Саксон, и слова эти резали ему губы, словно осколки стекла. — Что вы сделали с моими солдатами?

Намир вздохнул:

— Я хочу, чтобы ты наконец понял, как сильно тебе повезло. Место в отряде Тиранов дается не всякому. Кандидат должен обладать исключительными способностями. Мы не берем к себе идиотов, умеющих только размахивать пушками. — Он сделал шаг к Бену, и тот напрягся; пол у них под ногами слегка накренился — это самолет менял курс и поворачивал на восток. Намир продолжал: — Мы заприметили тебя задолго до нашей встречи в Квинсленде. У нас имеются досье на многих перспективных солдат. Риск потерь во время наших операций весьма велик. Люди вроде Джо Векслера гибнут регулярно.

— Давай ближе к делу! — рявкнул Саксон.

— Обязательно, но сначала ты должен получить общее представление. — Намир кивнул своим мыслям и указал на собеседника пальцем. — Ты был в первой десятке, Бен. Единственным фактором, препятствовавшим вербовке, были твои… привязанности. Мы освободили тебя от них.

— Что?! — Он уже знал, какой ответ последует; где-то в глубине сознания он уже давно догадался, но не хотел слышать это от Намира. Он не хотел, чтобы это оказалось правдой.

— Векслер… Для того чтобы привести его в наше сообщество, потребовалась смерть жены. Гюнтер Герман — человек совершенно иного склада. Он мыслит прямолинейно. Группа уладила некоторые проблемы, с которыми он столкнулся в Германии, и он оказался у нас в долгу. Хотя это не имело значения. Он пришел к Тиранам добровольно, с открытыми глазами. Но ты… — Намир наклонил голову, оценивающе глядя на Саксона. — Человек, которого я хотел включить в свою команду, зная о его выдающихся качествах, застрял где-то внизу. — Он снова кивнул. — Все время твоей военной службы, сначала королю и отчизне, затем «Беллтауэру», тебя сковывал по рукам и ногам какой-то устаревший моральный кодекс. У тебя была мечта — стать хорошим солдатом. И в то время как жестокая реальность вытравляла подобные иллюзии из других людей, ты цеплялся за них, Бен. Цеплялся, несмотря ни на что. Вот почему ты так и не получил повышения. Нам с тобой приходилось командовать людьми. А командиру иногда бывает необходимо отправлять людей на смерть — отправлять хладнокровно.

— Я никогда не заставлял людей идти на риск, на который не пошел бы сам! — крикнул Саксон в ответ.

— Верно, — согласился Намир. — И это твоя ошибка. Ты оказался не нужен своей семье. Родителям, народу, армии, работодателю… И все же ты отказался признать жестокую правду. Ты был ослеплен своими надеждами. — Он улыбнулся. — Я помог тебе расстаться с ними. Я разорвал эти оковы, потому что думал, что это сделает тебя сильнее.

— Фальшивые разведданные… Ты заменил настоящие подделкой! — Саксон напрягся. Ему хотелось нанести удар, но прежде он должен был понять масштабы предательства. — Как?

— У нас есть свои люди в корпорации «Беллтауэр». Это было нетрудно. — Командир вздохнул. — Твои подчиненные… они мешали тебе. Ими необходимо было пожертвовать. Это было испытание. Если бы ты погиб там, в пустыне, рядом с ними, это означало бы, что тебе нет места среди нас. Но ты вышел оттуда живым — один…

— Я пытался спасти их! — выкрикнул Саксон. — Дуарте… Я мог спасти ему жизнь!

— Он был отработанным материалом, — возразил Намир. — Как и все остальные. Я отдал Хардести приказ заменить данные по «Кукушке», потому что мне нужно было кое-что. Я должен был знать, есть ли в тебе воля к жизни, Бен. Хватит ли у тебя смелости выжить.

Саксон заговорил негромко, жестким тоном:

— Ты проклятый безжалостный ублюдок…

Рука его скользнула в карман, где лежал «Баззкилл», но разряд электрошокера был равносилен комариному укусу для командира Тиранов, остатки человеческого тела которого скрывала мощная подкожная броня.

— Комплекс вины выжившего. И инстинкт, повелевающий тебе быть преданным человеку, спасшему тебе жизнь. — Намир продолжал изучать его. — Согласно психологической характеристике, это все, что мне было нужно, чтобы контролировать тебя. Но такие вещи плохо поддаются анализу. Человеческая психика — сложная штука. Иногда люди ведут себя как предсказуемые двуногие животные, а иногда — нет. — Он нахмурился. — Мне не нужно спрашивать, что ты выбираешь. Я вижу ответ в твоих глазах. Ты не можешь отгородиться от прошлого. Хардести был прав. У тебя этого нет — ты не способен на хладнокровное убийство.