Нимформация

— Профессор Хэкл упоминал его. Он плохо учился?

— Жоржик был тупицей.

Субботнее утро внесло коррективы. Ее отец попытался привести дом в порядок. Слабая попытка, но Дейзи оценила ее. Она приехала к отцу специально, чтобы раздобыть информацию. Игра служила только фоном — щелканье костяшек; нетерпеливое постукивание пальцев по столу; цепочка чисел, которая медленно разрасталась в обе стороны.

— На нас повлияла не только внешность мисс Сейер, — продолжил отец. — Главным фактором являлись ее методы обучения.

— Что ты имеешь в виду? Судя по рассказам Хэкла, они напоминали игру.

— Так было только в первые дни. О, эта странная женщина! Иногда казалось, что она выполняла какую-то миссию по обращению нас в истинную веру. В другие моменты она вела себя, как настоящая стерва. Да, мисс Сейер проявляла злобный нрав, когда у нее кончалось терпение. Пол Мэлторп, о котором ты расспрашиваешь, и наш драгоценный Максимус Хэкл — они постоянно задирали друг друга и всеми силами добивались ее похвалы. Иногда спор из-за чисел переходил в потасовки. Какая глупость! Мисс Сейер приходилось наказывать их за то, что они мешали классу. Пойми, она не могла выглядеть слабой. Что касается меня, то я просто мирился с таким положением дел. Знаешь, однажды она влепила Хэклу пощечину. Он говорил тебе об этом?

— Нет.

— Конечно, нет. Она вмазала ему со всей силы. Мы привыкли к тумакам. Но не ожидали их от учительницы. Обычно физическими наказаниями занимался директор школы.

— А что Хэкл натворил?

— Почти ничего. Он помог Пусто-пусто с домашней работой. Точнее, не помог, а сделал ее вместо него. Джордж Хорн впервые мог получить хорошую оценку. Мисс Сейер страшно разозлилась. Она сказала, что мы будем стоять до тех пор, пока кто-нибудь из нас не признается. Через пару минут Мэлторп признался, что это сделал Хэкл. Не очень красивый поступок.

— Она была какой-то странной.

— Мне потребовалось время, чтобы привыкнуть к ней. Но после этого — бац! — я начал постигать математику семимильными шагами. Мне не хватало чисел, чтобы удовлетворить жажду знаний. Наверное, я стал ее любимчиком. Она называла меня Умницей Пять-четыре. Это буквально сводило с ума Хэкла и Мэлторпа. Домино!

— Хм! У меня остались две костяшки.

— Круто. Еще одну партию?

— Давай. Только в час мне нужно быть в другом месте.

— Свидание?

— Нет. Хотя, да.

— Вот уж не думал…

— Что?

— Я хочу сказать… Мне стыдно… расспрашивать тебя. Как его зовут?

— Джаз.

— Джаз? Ты имеешь в виду стиль Джона Колтрана? Было такое направление в музыке.

— О ком ты говоришь?

— Боже, дай мне силы! О джазовом музыканте шестидесятых годов.

— Нет, что ты! Джаз — это сокращение от имени Джазир.

— Потянуло на экзотику?

— Отстань! Хотя, думаю, да. Он экзотичен.

— Куда вы собрались? В кино?

— Мы будем выполнять задание Макса. Он поручил нам секретную миссию.

— Понятно. Какая-то встреча.

— Кстати, он хочет повидаться с тобой.

— Кто? Джазир?

— Нет, профессор.

— Хэкл говорил мне об этом.

— Ты знаешь его телефонный номер?

— Где-то записывал. Давай продолжим партию. Прошу тебя, играй и выигрывай.

Они играли молча. Затем он прокричал: «Домино!», хотя игра еще не закончилась.

— Ты спешишь, — сказала Дейзи. — Результат пока не очевиден.

— Я обыграю тебя через три хода. Поверь мне, детка.

— Нет, давай доиграем.

Через три хода Дейзи постучала по столу, и ее отец опустил последнюю костяшку.

— Маленький трюк, которому обучила меня мисс Сейер. Прекрасные дни! Счастливое детство! Жаль, что дальше все пошло так плохо. Скажи мне, Дейзи, почему жизнь непременно катится под горку?

— Закон убывающих циклов. Сыграем еще?

Размешали, щелк-щелк. Щелк-щелк. Домино!

— Хэкл считает, что я никогда не обыграю тебя, — сказала Дейзи.

— Просто продолжай упорствовать.

— Ты говорил, что дальше дела пошли плохо…

— Для меня, во всяком случае. Я охладел к урокам, когда мисс Сейер начала знакомить нас с числовыми чарами.

— Что? С какими-то ритуалами Черной Математики?

— Да. Это она заразила Хэкла матемагикой. Она заставляла класс скандировать всякую чушь о божестве, обитающем в числах, и о том, что математика является песней Вселенной. Бред собачий! Ты же знаешь меня, Дейзи. Я никогда не был мечтателем. Для меня сложение является сложением — способом найти ответ. Хэкл и Мэлторп стали ее фанатами. Они и позже практиковали матемагику. Странно, но она действительно работала. Так или иначе, мы сдали экзамены с невероятными результатами. Мисс Сейер превратила кучку захолустных неудачников в одаренных гениев. И тогда к нам прислали школьного инспектора. Не помню его имя. Какой-то чинуша. Он невзлюбил мисс Сейер с первого взгляда и решил провести показательное расследование шарлатанства. Инспектор допрашивал нас поодиночке. Я думаю, все дети промолчали о Черной Математике. Но кое-кто не сделал этого. Мне кажется, предателем был Жоржик Хорн. Он единственный ничего не терял.

— Ее уволили?

— Все получилось очень мерзко. Инспектор явно не встречался ни с чем подобным. Он назвал наши уроки черной магией — ворожбой и поклонением дьяволу. Возможно, так оно и было. В конце концов, мисс Сейер сошла с ума. В буквальном смысле слова. Она каталась по полу и кричала, а мы, напуганные дети, смотрели на ее припадок. Похоже, у нашей учительницы имелись свои тараканы в голове. Как и у каждого из нас. Добро и зло; плохое и хорошее. Если бы не тот чиновник, она и дальше учила бы детей. Я стал бы великим математиком. Вот что случается, когда признается только плохое, а хорошее отрицается, В любом случае, наши уроки закончились.

Джимми замолчал и погладил старую костяшку, висевшую на шее. Затем он грустно прошептал:

— Домино. Через два хода. Извини.

— Но некоторые из вас развили это знание.

Дейзи начала складывать косточки в деревянный пенал.

— Что случилось после того, как она ушла?

— Мы сплотились вместе. Я думаю, не меньше половины класса сделало на математике карьеру. Полученные навыки позволили многим устроиться в солидные учреждения. Однако реальными последователями, мисс Сейер стали я, Макс Хэкл, Мэлторп, с Пусто-пусто на буксире, и одна девушка… Хм…

— Сьюзен Прентис?

— Да, она. Благодаря нашему знанию мы легко добивались успеха. Хэкл, Мэлторп и Прентис поступили в университет. Джордж устроился работать в гараже, на какой-то грязной работе. Кажется, шел 1959 год… Или 1960-й?

— А почему ты не продолжил учебу?

— Я увлекся другими важными делами. Политикой. Что смотришь? Можешь мне не верить, но в то время я был бунтарем. Думаю, здесь на меня повлияли отношения с мисс Сейер. Я боролся за свободу. В том числе за свободу от покровителей и их любимчиков. А в университете процветала элитарность. Ах, милая! Эти революционные и романтические убеждения кружили мне голову. Однако со временем я перерос их и вернулся к Реальности. Ты не против, если я немного выпью?

Дейзи покачала головой.

— Когда ты снова повстречался с Хэклом?

— Где-то в 1977 году. Мы случайно столкнулись в городском кафе. Никаких общих дел. Просто поболтали, и все. Точнее, говорил он, а я слушал. После бегства из политики мне не удалось найти замену прежним интересам. В свои тридцать шесть лет я был самым пожилым помощником водопроводчика в истории города. А в этом возрасте люди обычно уже находят свой путь.

— И что тебе сказал Макс Хэкл?

— К тому времени он работал учителем. Меня удивила его профессия. Я не думал, что он пойдет по стопам мисс Сейер. Макс предложил мне встретиться со старой бандой. Помню, мне понравилась эта шутка.

Отец осушил стакан водки, и Дейзи испуганно вздрогнула, когда он налил себе еще один — до самых краев. Его взгляд уже блуждал в каких-то далях. Пытаясь выцарапать из него дополнительную информацию, девушка сделала новую попытку:

— Хэкл предложил тебе работу?