Побег из Эдена

Северный округ, пятый блок, 54-я улица, 18-й дом, 21-й этаж, 1024-я квартира. Города хайтек-государств давным-давно стали такими большими, что их новые улицы перестали как-либо называть. Просто нумеровали.

Максиму все время что-то мешало. Стекло вроде гладкое, а что-то упирается в лоб. Наконец Громов сообразил, что опять забыл снять метчер [12]. Вчера до поздней ночи растил микросхему.

Громов стянул метчер с головы и сунул его в рюкзак. Затем снова уткнулся лбом в стекло.

Внутренности зданий, опор мостов, подземных сооружений, тоннелей — все пространство хайтек-цивилизации опутывала густая сеть оптоволокна. Как пучки нервов, подведенные к каждой части тела, оптоволоконные кабели связывали воедино абсолютно все. Но их пропускной способности все равно не хватало. К тому же не везде их можно проложить. Поэтому со всех высотных сооружений вверх смотрели огромные спутниковые тарелки-передатчики. От орбиты далеко в глубь Земли — до правительственных бункеров и глубоководных военных баз, оставшихся в океанских впадинах со времен Нефтяной войны [13], — простиралось плотное информационное поле — Сеть, а значит, и нейролингва.

Сбоку мелькнул и мгновенно пропал черный бетонный колпак отходной станции. «Памятник урану», как ее прозвали. Некогда сюда свозили отходы со всех атомных станций юго-восточного региона.

Тоннели метро выше всех остальных дорог. Они похожи на прозрачные трубы школьной пневмопочты.

Максим несколько раз вздохнул, отогнал воспоминания об игре и вынул из тяжелого рюкзака компьютер. Жаль, что на школьные персоналки запрещается закачивать игры. С этим в Накатоми еще строже, чем с формой.

Прежде чем компьютер включился, Громов успел взглянуть на свое отражение в пустой черной матрице. Обычный подросток хайтек-мегаполиса.

В «ухе» [14] раздался голос нашего эксперта по личностному анализу — Лунной Тени. Представьте себе, это настоящее имя. Сначала я думала, что его родители еще большие оригиналы, чем мои. Потом оказалось, что они не сумасшедшие, а просто индейцы. В детстве мама ласково называла его Лунатиком.

— Я подключился и смотрю пленку вместе с тобой, — сказал он. — Не возражаешь против моих комментариев?

— Поскольку мне все равно придется их слушать, считаю твой вопрос классическим образцом формальной вежливости, — ответила я.

— Ладно, зануда. Слушай. Вот что я нарыл в архивах Накатоми. К счастью для нас, они заставляли бедных детишек заполнять уйму тестов. О том, как обстоят дела в семье, допрашивали особенно пристрастно. Значит, так... Ты обратила внимание на его глаза?

— Внимательные, черные, — ответила я.

— И это все? — хмыкнул Лунная Тень. — Боже, какой идиот платит тебе за охоту на людей? Слушай. На одном из сеансов глубинного анализа Громов сказал, что его отцу они всегда казались ненормально угрюмыми...

— Глаза?

— Ну разумеется, — раздраженно уточнил ЛТ, — личностный аналитик в Накатоми сочла их всего-навсего «излишне сосредоточенными». Хотя могла бы заметить и кое-что еще. Сосуды немного покраснели от долгого ночного рысканья в Сети. На щеке едва заметные красные квадратики — следы от клавиатуры. Понимаешь? Он привык засыпать, положив на нее голову. Худой, бледный, темные волосы аккуратно зачесаны и прилизаны. С прической в Накатоми тоже строго. Там вообще со всем очень-очень строго...

— Я закончила Накатоми, можешь не рассказывать, какие там порядки.

— Но Громов не принимал их всерьез. Посмотри, что он будет делать дальше. Учеба давалась ему слишком легко... Слишком, Алиса. Обрати на это внимание.

— Боже мой, Лунатик, и это все?! Весь твой анализ пришел к тому, что Макс Громов всегда был умнее других? Какой идиот платит тебе за это? — съязвила я.

— Я тоже люблю тебя, Алиса, — сердито проворчал Тень. — Из формального: его родители лотеки по убеждению. Из тех, кто родился в хайтек-пространстве, а где-то в середине жизни решил, что ему милей выращивать редис и шить себе зимнюю одежду при свечах. Они отказались от хайтек-гражданства. По всей видимости, мальчишке здорово доставалось от них за свое увлечение железками. Смотри. Вот что я по крупицам собрал из его разговоров с личностным аналитиком Накатоми. Свой первый компьютер он собрал в шесть лет из деталей, найденных на техносвалке. Здесь сразу появляется вопрос номер один. Кто ему рассказал, что такое «компьютер», и показал эту самую свалку? Явно это были не родители. После этого они еще пару лет заставляли его копать картошку и плести силки для кроликов. Он копал, плел — в общем, днем был хорошим мальчиком, а ночью становился очень «плохим». Не знаю как, но он довольно быстро разобрался, что такое Сеть, нашел, способ подключаться к ней и распорядился этим знанием весьма толково. Подал заявку в Накатоми, получил комплект заданий, выполнил их и был зачислен. Из дома сбежал глубокой ночью, пересек границу и через два дня оказался в Токио. Здесь возникает вопрос номер два. Где он взял деньги [15]? Скажи-ка мне, Алиса, сколько в среднем стоит подкупить пост пограничной зоны, чтобы перейти в хайтек-пространство без личного идентификационного чипа [16], не имея электронного паспорта [17] и смарт-карты [18]?

— Около пяти тысяч, — сказала я.

— А если тебе семь лет? И твой переход как минимум должен быть одобрен родителями? Кроме того, полагается, чтобы один из родителей присутствовал при переходе. Причем имел на руках справки «Красного креста», что его ребенок не является переносчиком заболеваний.

— Ясно, я займусь этим, — кивнула я.

— Ему потребовалось бы тысяч десять — либо полный комплект документов, который на черном рынке в Сингапуре стоит не меньше тридцати. И заметь, все это не отменяет обязательного присутствия родителя.

— Ты думаешь, ему кто-то помогал?

— Черт возьми! Я в этом уверен! — воскликнул Лунатик.

— Поняла.

Несмотря на бесконечную грызню, Тень мне нравится. Каждый раз, глядя на его длинные, черные, блестящие волосы, я тихо умираю от зависти. Ему даже тест на здоровье проходить не надо! И так видно — идеальный обмен веществ, иммунная система в полном порядке. Мне бы хоть половину этой индейской роскоши! Не приходилось бы каждые три месяца проходить этот дурацкий «здравомер»!

Я сделала пометку в вирстбуке [19] насчет «помощника Громова» и вернулась к записи на своем мониторе.

Максим делал лабораторную работу по социомике. Я помню, нам тоже такие задавали.

«Вы должны построить тренд безработицы для Токио при увеличении потока нелегальных мигрантов-лотеков на...» — вспомнился нудный голос учителя Маркеса. Количество голодных лотеков, согласных на любую тяжелую и грязную работу за гроши или хотя бы еду, компьютер выдавал каждому индивидуально.

Ехать еще пятнадцать минут — масса времени, чтобы доделать работу. Тем более на последних двадцати платформах поезд будет останавливаться.

Громов сердито набивал текст в графу «Дополнительные замечания»:

«Приток нелегалов повышает занятость в полиции, депортационном бюро и тюремной охране. Однако эти службы ничего не производят, а только тратят. Нелегалы же участвуют в производстве, создавая продукт, который имеет ценность. То, что все это происходит одновременно, способен понять даже четырехлетний ребенок. Значит, уравнение для прогнозирования безработицы должно содержать как минимум пять составных, а не одно. Я бы на вашем месте давным-давно уволился или хотя бы научился видеть чуть дальше и чуть шире своего носа».