Програмерзость

И все же он попытался отвертеться.

— Поздно уже, Анхель. Может, она уже выключила телефон.

— А может, и нет. — Инспектор сверился с браслетом, покуда его спиннер набирал не внесенный в телефонную книгу номер. — Да, уже слишком поздно для светских визитов. Но еще не слишком поздно узнать, что твой муж найден мертвым и ограбленным на глухой улице в гнилой части города.

Он слегка отвернулся от напарника, когда произошло соединение. Из спиннера раздался сонный женский голос. Экран же остался пустым: она выключила видеокамеру.

— Да? Кто это? Джордж?

Дождь уже почти прекратился. К завтрашнему дню порожденные редеющими тучами бесформенные лужи начисто испарятся под лучами безжалостного солнца пустыни. Все будет выглядеть так, словно этого ливня вообще не было.

— Миз [4] Андерсон? — отозвался Карденас.

На другом конце линии возникла пауза.

— Кто это? По этому номеру нет никакого Андерсона.

Хаяки скорчил гримасу. Выражение лица Карденаса не изменилось.

— Говорит инспектор Анхель Карденас из Севамериканской Федеральной Полиции. В настоящее время я нахожусь в торгово-промышленном округе Кецаль, где в данную минуту готовят к отправке в муниципальный морг Ногалеса тело мужчины, идентифицированного как Джордж Андерсон, из Вест-Миньеро-Плейс четыреста восемьдесят два-двести тридцать шесть. Это идентификация по подкожнику, который дает вместе с адресом данный номер. Если это не миз Андерсон, то не будете ли вы любезны сказать, с кем я говорю?

Снова пауза, а затем осторожный ответ.

— А откуда мне знать, что вы тот, за кого себя выдаете?

Теперь уж и выражение лица Карденаса изменилось.

— А кем я еще могу быть? И если уж на то пошло, откуда я знаю, что вы миз Андерсон?

— Нет никакой миз Андерсон. — Голос оборвался. — Как… как он умер?

Карденас прикрыл голком ладонью и шепнул напарнику:

— Паникует.

Хаяки лишь кивнул. Он-то не заметил в голосе женщины ничего намекающего на ее чувства, и уж определенно никакой паники. Но это ж был Карденас. Компетентному интуиту какая-нибудь выпавшая гласная, искаженная согласная говорили очень и очень о многом. А Анхель Карденас был не просто компетентным: он был фазом, самым лучшим. Муй дюробль.

— Этого мы не знаем. Пожиратели тины и скавы мало что оставили. Когда вы в последний раз его видели?

— Сегодня… сегодня утром, когда он ушел на работу. Вы уверены, что вы федерал?

— До крайности федерал, — заверил ее Карденас. — Так значит, вы не миз Андерсон. Но вы знаете Джорджа Андерсона, проживавшего по этому номеру и адресу? — И снова шепнул в сторону внимательно слушающему сержанту. — Плачет.

Хаяки опять-таки ничего такого в исходящем из спиннера голосе не услышал. На сей раз он так и сказал. Карденас резко покачал головой.

— Внутри. Она плачет внутри. — А в голком сказал: — Пожалуйста, мэм. Это обычная необходимая процедура. Вы знали покойного?

— Д-да. Я его знаю… знала. Вы совершенно не представляете, что с ним случилось?

— Нет, мэм. Вы знали также и Уэйна Бруммеля? И хорошо, если вы назовете свое имя, так чтоб я мог перестать называть вас «мэм».

— Я не знаю никого по фамилии Бруммель. Мне… я хочу увидеть его. Джорджа. Мистера Андерсона.

— Тру… Его забирают в полицейский морг, отделение в Ногалесе.

— Хорошо… я понимаю. Но сейчас я не могу приехать. Просто не могу. Здесь моя дочь, и я… сперва должна позаботиться о некоторых вещах. Скажем… в одиннадцать часов завтра утром подойдет?

Шепот Хаяки гарантировал, что через спиннер его не услышат.

— А он никуда не собирается.

Карденас бросил неодобрительный взгляд в сторону помощника.

— В одиннадцать часов вполне годится, миз Андерсон. Уверен, нам всем не помешает немного поспать. Вы когда-нибудь бывали в участке?

— Н-нет, но у меня персональный транспорт. Уверена, моя машина сможет его найти. — Теперь она запиналась. — Это просто ужасно и я… я не знаю, что буду делать. Что мне следует делать.

— Тогда я увижусь там с вами в одиннадцать, миз?.. — Карденас опустил спиннер и поднял взгляд. — Отключилась.

Хаяки пожал плечами. Его тело под неработающим дождевиком слегка дрожало от ночной прохлады.

— Не удивительно. Ты же только что сообщил ей об убийстве мужа, или дружка, или любимого жиголо. Ей нужно привыкнуть к этому, порыдать всерьез.

— Хох, — кивнул Карденас. — Это было бы нормальным поступком. Вот только дело это выглядит все менее и менее нормальным. — Блестящие над усами несообразно голубые глаза, принадлежавшие некогда прекрасной девятнадцатилетней француженке, пристально посмотрели на сержанта. — Почему она не подтверждает свою фамилию? Она ведь должна знать, что мы можем за пару минут вытащить ее из Архивов.

Хаяки поразмыслил.

— Хочешь отправиться проверять теперь же?

Инспектор поколебался.

— Нет, не сейчас. Поздно уже. Поверим ей на слово и истолкуем любые сомнения в ее пользу.

— Какие сомнения? — Хаяки козил собственный спиннер.

— Черт, да не знаю я. Считай, что какие угодно. — И Карденас, повернувшись, направился к поджидавшей патрульной машине.

Хаяки нашел, что искал, прежде чем дверцы официальной машины бесшумно разъехались в стороны, пропуская двух полицейских.

— Забавная штука. Согласно городским архивам есть некая Сурци Андерсон, проживающая по тому же адресу, что и наш Джордж Андерсон. Но она нам сказала, что никакой миз Андерсон нет. Не странно ли? Есть также некая Катла Андерсон, двенадцати лет, которая числится как проживающая в доме. Несомненно, не дочь Джорджа и Сурци. — Он сунул спиннер обратно в карман. — Что оставляет нас с вопросом, где же найти Уэйна Бруммеля.

— Явно на пути в морг, в безмолвном симбиотическом общении с Джорджем Андерсоном. Чистяком, у которого нет ни жены по имени Сурци, ни дочери по имени Катла. — Бормоча про себя, Карденас расположился на сиденье напротив Хаяки. Дверца за ним автоматически задвинулась. Двигатель загудел на полном заряде.

— Хочешь последовать за телом?

Карденас покачал головой. Он и так знал, куда отправят тело. И не очень-то любил посещать данное место, особенно глухой прохладной ночью. Он и так провел там слишком много ночей.

— Медэкспертам нужно время для завершения работы. Думаю, они вряд ли найдут еще что-то значительное. А я устал и сбит с толку. Давай-ка съездим в «Студеное».

Хаяки свернул на нужную улицу. Какой-то реклам попытался прицепиться к окну, остерегаясь, однако, загораживать обзор водителю. Текущий по стеклу статический разряд отогнал его, и реклам с визгом улетел прочь. Этот разряд, как и реклам, формально считался незаконным. Но работа полиции была достаточно тяжелой и без необходимости страдать от бесконечного парада летающих неоновых восхвалений закусочных, вит-шоу, технозабегаловок, соче-услуг, спортивных событий и разнообразных приборов — столь же ненужных, сколь и замечательных.

Сержант медленно вел машину, вливаясь в поток уличного движения. Хотя огромная масса народа, ездящего на работу и обратно, пользовалась индукционной трубой с контролируемым климатом, на Полосе всегда присутствовало и независимое уличное движение. При сорока миллионах жителей плюс-минус десять миллионов незарегистрированных лиц, размазанных словно слой масла от Тихого океана до Мексиканского залива, иначе и быть не могло. Но сейчас, с приближением полуночи, проехать было сравнительно легко. Вечерняя смена макиладоры все еще упорно трудилась, работая на широко разбросанных производственных и сборочных заводах и сопутствующих производственных мощностях, а основная масса трудящихся в ночную смену тронется на работу еще только через час.

Полицейский автомобиль без номерных знаков скользил себе напрямик сквозь почти бесшумный поток машин. Правда, один нонконформистский «ладавенц» ухитрялся-таки реветь так, словно у него стоял не топливный элемент и аккумуляторы, а двигатель внутреннего сгорания, и издавал первобытный рык всякий раз, как прибавлял скорость, переходя с полосы на полосу. Хотя формально этот рев нарушал закон, запрещавший шумовое загрязнение окружающей среды, трое ехавших в машине ребят не злоупотребляли всерьез данной возможностью, и Карденас с Хаяки проигнорировали их.