Дверь в полдень

одолжим экзекуцию?

Олигарх ответил не сразу.

— Это бессмысленно, — простонал он. — Даже если вы заставите меня сделать то, что хотите, эффекта не будет. Моя избитая физиономия вызовет только жалость.

— Это не проблема, — сказала Елена. — Есть такая вещь, называется видеомонтаж.

Желудевский изобразил слабое подобие улыбки.

— Тогда к чему весь этот балаган? — спросил он. — Вам просто доставляет удовольствие издеваться над людьми?

— Ах ты, гад! — взревела Елена.

Впервые за много лет она утратила контроль над собой. Последняя ее связная мысль была о том, что визитами к психиатру не следовало пренебрегать так долго.
5.

— Только одну вещь я не понял, — сказал Юрий Всеволодович. — Москомп согласился помогать только Святославу или вам всем?

— А какая разница? — пожал плечами Мстислав. — Мы теперь все заодно, в одной лодке, как говорят в будущем. Святослав сядет в Новгороде, Переяславль Южный отдадим Ивану, а то сидит без удела, как юноша…

— Сдурел? — переспросил Юрий Всеволодович. — Ивану Каше — Переяславль? А почему тогда не Новгород сразу?

— Потому что Новгород должен принадлежать Святославу, — объяснил Мстислав. — Согласно лествичному праву…

Еремей издал странный звук, Мстислав посмотрел на него и понял, что воевода с трудом удерживает желание расхохотаться. Мстислав начал злиться.

— Это не смешно, — сказал он. — Если мы перестанем чтить законы предков, так и будем все время драться друг с другом, только не и мечами и стрелами, а электрическими пулями. А москомп будет смотреть на это безобразие и думать про себя: «Нельзя таким дуракам доверять серьезные знания — все испортят и передохнут». Отче, ты ведь знаешь греческие былины, помнишь, что про Пандору писали?

— Пандора — та девица, что нашла кладезь, который нельзя было открывать?

— Она самая. И еще апостол Павел говорил: «Не будьте шибко умными, но будьте умными в меру». Нам сейчас друг за друга надо держаться, а если начнем ссориться…

Мстислав махнул рукой, отчаявшись подобрать нужные слова. На душе было гадко и противно. Он мнил себя спасителем земли Русской, а теперь как бы не оказаться главным ее погубителем…

— Не сердись, сыне, — сказал Юрий. — Гляжу я на тебя и диву даюсь. Не того Всеволодовича наши потомки святым признали.

— В их прошлом я умру следующей зимой, — напомнил Мстислав отцу. — За месяц до тебя.

Юрий встал с лавки и стал ходить взад-вперед по горнице. Ходил он минут пять. А потом остановился и сообщил, как о решенном деле:

— Я отправлюсь в будущее. Довольно мне за вашими спинами прятаться, пора и самому посмотреть, что за теми вратами творится. Еремей, проводишь?

— Конечно, провожу, — кивнул Еремей. — Слушаюсь и повинуюсь.

Юрий неприязненно поморщился.

— Оставь эти заморочки дворянские, — сказал он. — Мы с тобой не на приеме с иноземными послами. Если с чем-то не согласен, лучше сразу скажи. Разве бывало такое, чтобы я тебя не выслушал?

— Никогда такого не бывало, — сказал Еремей. — Ты, Юрий Всеволодович, великий