Жизненный цикл программных обектов

Ана не планирует устраивать дигитантов Нейровзрыва на работу в качестве дворецких или лакеев; совершенно очевидно, что Джакс и другие вряд ли согласились бы на такого рода работу. К тому же Брауэр с Пирсоном не работают в коммерческих структурах компании: они часть исследовательской группы, ради которой и создавалась Exponential. Роботы для домашней работы — возможность для компании финансировать попытки по созданию такого ИИ, который был бы технологическим совершенством: сущность с развитыми способностями к познанию, гений, не зависящий от эмоций или ограниченности тела, интеллект, огромный и невозмутимый, но одновременно исполненный сочувствия. Они ждут, что такой софт выскочит, как Афина из головы Зевса, полностью сформировавшимся, и хотя Ана уверена, что они будут ждать этого чуда вечность, она надеется убедить Брауэра и Пирсона, что дигитанты Нейровзрыва могут стать действенной альтернативой той цели, которую ставит перед собой Exponential.

— Спасибо, что согласились встретиться со мной, — говорит Ана.

— Мы с нетерпением ждали этой встречи, — говорит Брауэр. — Дигитанты, суммарное время активности которых больше, чем продолжительность жизни большинства операционных систем? Такое не часто увидишь.

— Да, не часто. — Ана осознает, что они откликнулись на приглашение скорее из чувства ностальгии, чем с целью рассмотреть бизнес-варианты. Что ж, пусть будет так, главное, что они здесь.

Ана представляет их дигитантам, которые затем устраивают небольшую демонстрацию проектов, над которыми они работали. Джакс показывает хитрую виртуальную штуковину, которую он изобрел, нечто вроде музыкального синтезатора, на котором он играет, танцуя. Марко объясняет принцип игры-головоломки, которую он разработал, — игры, в которую можно играть, кооперируясь или соревнуясь. Брауэра особенно заинтересовала Лолли, показавшая им написанную ею программу. В отличие от Джакса и Марко, которые создали свои проекты, используя наборы вспомогательных программ разработчика, Лолли сама пишет программный код. Однако Брауэр тут же разочаровывается, когда ему становится понятно, что Лолли пишет на уровне любого программи-ста-новичка, он явно надеялся, что как дигитант — программное существо — она будет обладать особым талантом к программированию.

После недолгой беседы с дигитантами Ана и ее гости из Exponential выходят из системы «ООПП Земля» и переключаются на видеоконференцию.

— Поразительно, — говорит Брауэр. — У меня когда-то был дигитант, но он так и не продвинулся дальше младенческого лепета.

— Это был дигитант Нейровзрыва?

— Конечно. Я купил его сразу же, как они появились в продаже. Это был инстанцированный маскот Джакса, как и ваш. Я назвал его Фитцем, в активном состоянии он пробыл около года.

У этого человека когда-то был бэби-Джакс, думает Ана. Валяющаяся где-то на складе заброшенных дигитантов младенческая версия Джакса знает этого человека как своего хозяина. Она спрашивает:

— Он вам надоел?

— Причина была не в том, что надоел, а в том, что стала очевидной его ограниченность. Я понял, что геном Нейровзрыва был неверным подходом. Фитц, безусловно, был сообразительным малым, но для того, чтобы он смог выполнять какую-либо полезную работу, понадобилась бы вечность. Не могу не отдать вам должное: вы поработали с Джаксом очень хорошо. И то, чего вы достигли, впечатляет.

Он произносит это так, будто она сложила гигантскую скульптуру из зубочисток.

— И вы по-прежнему считаете, что Нейровзрыв был неверным подходом? Вы же сами видели, на что способен Джакс. В Exponential есть что-нибудь хотя бы отдаленно подобное?

Это прозвучало резче, чем ей хотелось.

Брауэр отреагировал спокойно:

— Мы не пытаемся выйти на ИИ человеческого уровня. Нам нужен сверхчеловеческий ИИ.

— А вы не думаете, что ИИ человеческого уровня — важный шаг в этом направлении?

— Нет, если речь идет об уровне ИИ, который продемонстрировали ваши дигитанты, — говорит Брауэр. — Я не уверен в том, что Джакс когда-нибудь станет способным к работе, не говоря уж о том, чтобы он сделался гением в программировании. Как бы вам ни хотелось, но он достиг своего максимума.

— Я не думаю, что это так…

— Вы не можете знать это наверняка.

— Я знаю, что если геном-движок Нейровзрыва смог создать такого дигитанта, как Джакс, он сможет создать и такого гения, который нужен вам. Алан Тьюринг [45] из среды дигитантов Нейровзрыва еще ждет своего рождения.

— О’кей, предположим, что вы правы, — снисходительно произносит Брауэр. — Но сколько лет понадобится, чтобы это произошло? У вас ушла масса времени на то, чтобы воспитать первое поколение, и за это время платформа, на которой они работают, безнадежно устарела. Сколько поколений пройдет, прежде чем вам удастся воспитать Тьюринга?

— Мы не всегда будем ограничены необходимостью их активизации только в режиме реального времени. В какой-то момент у нас появится столько дигитантов, что их хватит для формирования самодостаточной популяции, и тогда они уже не будут зависеть от общения и взаимодействия с человеком. Мы можем делать прогоны этого сообщества на «инкубаторских» скоростях без риска их одичания и посмотрим, что они произведут в результате.

Ана далеко не уверена, что реализация подобного сценария даст на выходе Тьюринга, но она репетировала эту речь столько раз, что сейчас говорит с полным ощущением того, что она в это верит.

Брауэр, однако, не убежден.

— К вопросу о рискованных инвестициях. Вы показываете нам группку подростков и просите заплатить за их образование в надежде на то, что когда они повзрослеют, то создадут народ, способный рождать гениев. Простите, но я думаю, мы могли бы потратить наши деньги более разумным образом.

— Но подумайте о том, что вы получаете! Я и другие владельцы посвятили годы воспитанию своих дигитантов. Перенос Нейровзрыва на новую платформу — это совсем недорого в сравнении с тем, сколько будет стоить оплата специалистов, чтобы сделать то же самое с другим геном-движком. А потенциальная выгода именно в том, что нужно вашей компании: гении программирования, работающие на высоких скоростях и раскручивающие себя до уровня сверхчеловеческого интеллекта. Если эти дигитанты уже сейчас способны изобретать и разрабатывать игры, просто представьте себе, на что будут способны последующие поколения. И вы будете зарабатывать на каждом из дигитантов.

Брауэр хочет ответить, но Пирсон его опережает:

— Вы именно поэтому хотите осуществить перенос Нейровзрыва? Чтобы посмотреть, что в один прекрасный день изобретут дигитанты с суперинтеллектом?

Ана видит, что Пирсон испытующе смотрит на нее, и решает, что врать не стоит.

— Нет, — говорит она. — Я хочу, чтобы у Джакса появился шанс вести более полную жизнь.

Пирсон кивает:

— Вы хотите со временем сделать Джакса корпорацией? Чтобы он стал личностью, пусть и юридической?

— Да.

— Держу пари, что и сам Джакс желает того же? Быть инкорпорированным?

— В общем и целом — да.

Пирсон снова кивает. Его подозрения подтвердились.

— Для нас это и есть главное препятствие к заключению сделки. Очень мило, что с ними интересно разговаривать, но то внимание, которое вы уделяли и продолжаете уделять своим дигитантам, позволяет им думать о себе как о личностях.

— Но почему же это препятствует нашей сделке? — спрашивает она, уже зная ответ.

— Нам не нужны работники с суперинтеллектом, нам нужны интеллектуально сверхразвитые изделия. Вы предлагаете нам первый вариант, и я не виню вас: невозможно, потратив столько лет на обучение дигитанта, как вы, думать о нем как о продукте, об изделии. Но наш бизнес не базируется на чувствах подобного рода.

Ана до сих пор делала вид, что это не так, но сейчас Пирсон сформулировал проблему со всей откровенностью: проблема в фундаментальной несовместимости целей Exponential и ее собственных. Им нужно нечто с реакциями личности, но не требующее отношения к себе как к личности, а этого она не может им дать.