Дверь в полдень

хотя по сути им не являлся. Он воспринимал себя как агента в тылу врага, агента, который должен собрать максимум ценной информации и донести ее до совета безопасности в двадцать третьем веке. Полагаю, он как раз сейчас им докладывает.

— Разве это хорошо?

— Нет ничего плохого, если совет безопасности получит правдивую информацию. Пусть немного отойдут от шока и успокоятся. Мне кажется, основной социальный эксперимент скоро переместится из двадцать первого века в двадцать третий. Твое общество отреагировало на перемены быстрее.

— А что творится в двадцать шестом веке? — поинтересовалась Елена.

— Мировой совет еще ничего не понял.

— А в промежуточных временах?

— С ними я пока не вступал в контакт, сначала надо освоить имеющиеся вычислительные мощности. Отложенное мышление — вещь странная и совершенно не изученная. Мне пришлось выстраивать всю теорию с нуля.

— Все это очень интересно, — сказала Елена, — но давай перейдем ближе к делу. Что мы будем делать с китайцем? Тоже отпустим?

— Полагаю, он не уйдет, — сказал москомп. — Если предварительная оценка его личности верна, он погряз в виртуальности всерьез и надолго. Думаю, его ждет тяжелая форма наркомании.

— Может, стоит вернуть его в реальность?

— Не могу, — вздохнул москомп. — Не имею законных причин препятствовать волеизъявлению свободного человека.

— Твою мать! — воскликнула Елена. — Вечно ты взваливаешь на людей всю грязную работу.

— Между прочим, это правило навязали мне люди.

— И правильно сделали, — проворчала Елена и отправилась спасать начинающего наркомана.
8.

— Так вот они какие, врата в будущее, — торжественно провозгласил Святослав Всеволодович и потянулся рукой к красным числам.

Мстислав едва удержался, чтобы не хлопнуть князя по руке. Но все-таки удержался — родной дядя, князь, да еще и святой…

— Дядя! — позвал князя Мстислав. — Дядя, посмотри на меня, пожалуйста.

Святослав оторвал взгляд от плиты и вопросительно посмотрел на Мстислава.

— Дядя, — повторил Мстислав. — И ты, Еремей, послушайте меня, пожалуйста, внимательно.

— Слушаем и повинуемся, — провозгласил Еремей.

Мстислав посмотрел ему в глаза и не увидел никаких следов насмешки или издевки.

— Я вас попрошу… — начал Мстислав, но Еремей не дал ему договорить.

— Слушать и повиноваться, — закончил он за Мстислава. — Не сотрясай воздух зря, княжич, то, что ты хочешь нам сказать, разумеется само собой. Мы с князем в будущем никогда не бывали, а ты полгода там провел. Когда проводник-смерд ведет войско через топи, он вправе приказывать самому великому князю. А ты тем более вправе приказывать, ты ведь не смерд все-таки.

Мстислав только сейчас сообразил, что старый воевода произнес свою речь не столько для него, сколько для Святослава.

— Спасибо, Еремей, — сказал Мстислав. — Ты меня без слов понял. Действительно, я прошу от вас беспрекословного повиновения, пока не доберемся до безопасного места. Слушаться меня с полуслова, если я что скажу, сначала выполнять, потом