Анкер (СИ)

Слава так и остался стоять посреди двора, наблюдая, как на крыше дома во весь рост поднимается человек, держащий в руках оружие. Винтовка или автомат? Скудные познания об оружии подсказывали Славе, что сделать три выстрела подряд из снайперской винтовки невозможно — у нее, вроде бы, должен быть всего один патрон в стволе. Хотя, кто знает, как далеко зашла современная техника смерти. Да и, собственно, какая разница?

— Ну? — крикнул он темной фигуре наверху, — А в меня шмольнуть не хочешь?

Человек отрицательно покачал головой.

— Тогда я пошел? — глупо спросил Слава.

Человек кивнул, делая шаг к краю крыши.

Слава отвернулся, интуитивно чувствуя, что сейчас произойдет. Кто бы это ни был — лучший киллер района, спецназовец, специально сдернутый из своей части ради ликвидации трех опасных преступников, да хоть сам Леон, волею хаоса заброшенный сюда из воображаемого мира, созданного Бессоном — виртуальность не собиралась оставлять в живых марионетку, исполнившую свою роль.

Слава склонился над телом Андрея, стараясь не смотреть в его стекленеющие глаза. В кармане плаща и в самом деле оказался нож. Хороший, охотничий, с широким и острым, словно, бритва лезвием. Глухой стук за его спиной возвестил о том, что тело достигло земли.

На долю секунды Слава замешкался, решаясь, не стоит ли вместо ножа взять оружие убийцы, но, в конце концов, решил, что добираться до дома с огнестрельным оружием в руках будет трудновато. По большому счету ему не был нужен даже нож — виртуальность не причинила бы ему вреда. Разразись сейчас страшное землетрясение, взорвись солнце или рухни на город атомная бомба — он обязательно стался бы жив. Виртуальность хранила свой ключ к реальному миру.

Он повернулся, намереваясь уйти, но вместо того, чтобы двинуться к арке, выходящей на Красный Проспект, зачем-то бросил взгляд туда, куда должен был упасть стрелявший человек. Фигура в черном балахоне и в самом деле была там, но снайпер не погиб. Он медленно полз к нему, цепляясь окровавленным пальцами за мельчайшие выступы асфальта, оставляя за собой кровавый след.

— Ноги… — прошептал стрелок, — Ноги отнялись. Помоги…

Подчинившись странному порыву Слава сделал шаг к нему.

— Ты помнишь меня? — спросил он, глядя в полные боли глаза человека.

— Нет… Помоги… Позови на помощь!

— А их? — Слава указал на распростертые на земле тела своих недавних собеседников.

— Помню… как стрелял в них…

— Зачем ты стрелял? Кто приказал тебе?

Глаза человека, вдруг, превратились в два декоративных хрустальных зрачка, а залитые кровью разбитые губы оскалились в хищной ухмылке. Уперевшись руками в землю он словно бы решил поупражняться в отжимании, но вместо этого, не сводя со Славы холодного взгляда, оттолкнулся от земли, рывком принимая вертикальное положение. Отвратительно хрустнули раздробленные кости ног, и стрелок начал заваливаться направо, на подгибавшуюся ногу… Пытаясь устоять он рухнул на колено, отчего что-то хрустнуло уже в его спине. Он изогнулся дугой, словно потянувшись, а затем стал медленно поворачиваться спиной к Славе, продолжая смотреть на него…

Слава, словно загипнотизированный, смотрел, как человек, медленно перебирая коленями, поворачивается на 180 градусов, оставляя голову в прежнем положении и не сводя с него стеклянного взгляда.

— Я приказал ему! — чужим голосом заговорил снайпер. — Приказал потому, что иначе они убили бы тебя. Тот нож, что ты держишь в своей руке… Он зарезал бы тебя им, словно глупого барана!

Хрустнули шейные позвонки, и голова безвольно повисла на сломанной шее, но протянувшиеся к ней руки стрелка вновь направили ее жуткий взгляд на Славу. Пожалуй, в глаза Медузы Горгоны было больше теплоты… Наверное, потому, что не смотря на всю свою дьявольскую сущность это мистическое чудовище все же принадлежало ЭТОМУ миру…

— Давай познакомимся, Славик? — своим настоящим голосом заговорил стрелок. — Меня зовут Алексей. Я работаю охранником возле маленького ювелирного киоска неподалеку отсюда. У меня жена и маленькая дочка Сашенька… Когда я не на работе, я стараюсь как можно больше времени проводить с ними… Знаешь, Славик, недавно у Сашеньки начали резаться ее первые зубки! С одной стороны, я рад за нее, но с другой… Бедняжка так плачет! Ведь ей больно… но наверняка она страдает гораздо меньше, чем страдаю сейчас я. Страдаю по твоей вине!

Наверное, так удав смотрит на кролика перед тем, как проглотить его… Слава слушал этот монолог, не в силах пошевелиться, парализованный страхом и волей существа, вселившегося в это тело. Не знай он, что говорит с Worm'ом, пришедшем из виртуальности — он решил бы, что перед ним сам Дьявол. Впрочем, так ли уж и велика между ними разница?

— Славик? — теперь это был голос его матери. Тихий, вкрадчивый, умоляющий… — Ты знаешь, как это больно, прыгать с крыши шестиэтажки? Ты чувствовал когда-нибудь, как, будто спички, ломаются твои кости, и как их осколки входят в плоть? А ощущал ли постоянный вкус крови во рту? Вкус, от которого не избавиться никак. Мне больно, Слава… Очень больно. Ты, ведь, поможешь мне? Поможешь этому человеку?

— Ты не моя мать. — прошептал Слава, сжимая рукоять ножа.

— Конечно нет, — вновь сменив голос на голос хозяина тела, заговорило существо, — Я не твоя мать. Для друзей я — просто Леха… Можешь меня так и называть. Меня попросили зайти в оружейный магазин и забрать ружье… Там меня уже ждали… Они отдали мне ружье и патроны, а затем сами приставили к своим вискам пистолеты и нажали на курки. Восемь трупов, Славик, и все это — из-за тебя. Да, ты прав, я не твоя мать. Но откуда ты знаешь, что найдешь, придя домой? Может быть, как раз сейчас твоя мать страдает гораздо сильнее, чем моя Сашенька от своих режущихся зубов?

Полуоторванная голова подмигнула ему, едва заметно шевельнув ресницами.

Где-то неподалеку раздался женский визг и последовавший за ним быстрый стук каблуков по асфальту. Затем — скрип тормозов и глухой удар. Слава даже не оглянулся, чтобы посмотреть, кого именно сбила машина под аркой — какая разница. К тому же он просто не мог оторвать взгляда от существа, стоявшего перед ним. Тело человека менялось на глазах, растекаясь и удлиняясь. Казалось, в его теле не осталось ни одной целой кости, и сейчас он, будто слизень, меняет свою форму. Руки отпустили втягивающуюся в плечи голову и, прижавшись к бокам, стали также сливаться с вытягивающимся в длину телом. Ноги срастались вместе, образуя… Образуя хвост. Хвост змеи. Удава? Или, быть может, червя.

— Оглянись. — прогнусавило существо, извиваясь всем телом. Черный балахон растекался по туловищу червя, меняя цвет, превращаясь в равномерную серость.

Подчинившись, Слава обернулся. Андрей стоял в двух шагах позади него, вытянув руки по швам, словно по стойке смирно. Глаза его были закрыты и создавалось впечатление, что он видит все вокруг через маленькую рану во лбу, оборвавшую его жизнь.

— Я умер из-за тебя. — спокойно и размеренно констатировал он. — Ты должен меня спасти.

Хвост червя обвился вокруг Славиных ног. Вязкая слизь, проникнув сквозь джинсы, обожгла могильным холодом… Когда уродливая безглазая голова червя с овальным ртом, усеянным мелкими зубами, оказалась на уровне его лица, Андрей заговорил вновь.

— Ты должен загрузиться!

— Нет.

У Славы перехватило дыхание, когда червь сдавил его в своих объятиях.

— Должен загрузиться! — прошелестел он, обдав Славу смрадным запахом из темного провала рта. — Тогда все вернется на свои места. Все вернется…

— Тогда ты победишь… — задыхаясь прошептал он, и в тот же миг хватка червя ослабла, давая ему вздохнуть.

— Да, я возьму верх, — равнодушно прокомментировал Андрей, — Но что потеряешь ты?

— Мир… Я потеряю все это.

— Но ты приобретешь новый! Мир, в котором нет зла, поскольку нет и добра. Мир свободы и равенства…

— Безжизненный мир хаоса.

— То, что вы называете хаосом, тоже живет, но живет по своим законам, которых тебе пока не понять. Хаос — это не пустота, и не беспорядочный поток чисел. Хаос — это единое целое, один большой муравейник, в котором каждому найдется место.