Генезис

Для него самого там, конечно, не хватило бы места: структура машины не смогла бы поддерживать матрицу, оперирующую на его уровне мышления. Представь себе — метафорически, конечно, — что у нее был мозг примерно как у весьма смышленого человека. В этот мозг Странник скопировал столько себя, сколько поместилось, то есть всего лишь набросок, общее представление о ситуации, столь же искаженное и неполное, как наш миф. Однако имелись у его посланца и скрытые резервы, к которым он мог бы прибегнуть в случае необходимости. Поскольку аспект, восходивший к личности Кристиана Брэннока, лучше всего подходил для подобного задания, он и доминировал.

Так что можешь, если угодно, вообразить себе человека, возрожденного в теле из металла, силикатов, углерода и прочих материалов, движимом электрической и другими энергиями, в котором происходят различные квантовые процессы. Это, естественно, повлияло не только на его внешность и возможности, но и на внутреннюю жизнь. Он был отнюдь не лишен страстей, но эмоции его не вполне совпадали с теми, что испытывает органическое существо. В большинстве отношений он сильнее отличался от давно умершего инженера, чем тот, кто был воссоздан, чтобы исследовать сотворенные Геей эмуляции. Если того, последнего мы называем Кристианом, то этому дадим имя Брэннок.

Габаритами и фигурой он отдаленно напоминал человека. Корпус у него был матовый, серо-синий, а рук — четыре, причем нижнюю пару он мог преобразовывать в инструмент по выбору. Точно так же Брэннок имел возможность адаптировать к любой поверхности и свою ходовую часть, а для дополнительной опоры и выпускать третью ногу. Спина у него выступала назад, потому что в ней располагался ядерный источник энергии и различные органы. Голова походила формой на цилиндр со скругленным верхом. На ее поверхности, а также в других местах имелись сенсоры, незаметные, но дающие полную информацию о том, что происходит вокруг. Лицо представляло собой голографический экран, на который проецировалось какое угодно изображение. Равным образом Брэннок был способен подавать сигналы звуком или же в видимом, инфракрасном и микроволновом диапазонах. Запоминающее устройство, откуда несложно было почерпнуть любые данные, соответствовало по объему крупной библиотеке древности. ^j

Обрабатывать полученные знания, обдумывать и оценивать их он не мог — разве что со скоростью, доступной любому гению людского рода. Были у него и другие ограничения. Однако никто и не предполагал, что он станет функционировать без дополнительного оборудования.

Вскоре Брэннок был готов отправиться в путь. Вообрази, будто он говорит Страннику:

— Adids. Пожелай мне удачи.

Ответ был… э-э… рассеянным. Странник уже начал работать с Геей.

Поэтому на борт Брэннок взошел вроде как в молчании. На человеческий взгляд, его самолет был маленьким, остроносым и переливался всеми цветами радуги. Материальная его составляющая являла собой переплетение тончайших нитей. Основная часть небольшой массы приходилась на энергетические генераторы. Но все же угрожать этой хрупкой машине мог лишь необычайно сильный ветер, да и тот она скорее всего обогнала бы.

Брэннок занял свое место. Странник настоял на том, чтобы самолет имел ручное управление на случай чрезвычайных ситуаций, вероятность которых, правда, казалась ему исчезающе малой, и эффекторы Геи внесли в конструкцию соответствующие изменения. Перед Брэнноком задрожала в воздухе призрачная панель с приборами. Он поудобнее расположился в силовом поле и предоставил пилотирование Гее. Самолет бесшумно поднялся в воздух, потом заложил крутой вираж и, пронзив слой облаков, неспешно полетел над предгорьями, держа высоту в полтысячи метров.

— Вниз вдоль русла Последней реки до моря, — попросил Брэннок. — Там очень красивый пейзаж.

— Как пожелаешь, — ответила Гея.

Говорили они при помощи акустических устройств: у него был мужской голое, у нее — возможно, она решила, что ему так больше понравится, — женский, глубокого диапазона. Но, конечно, я не могу в точности передать их беседу.

Гея изменила курс. Брэннок увидел среди яркой зелени равнины Изобилия блестящий под серебряно-серым небом поток.

— Как ты знаешь, запланировано, что сначала мы облетим Арктею. Я разработала маршрут, который даст тебе самое полное понятие о ее биологии. На стоянках ты сможешь проводить исследования любой интенсивности. Можно также задержаться в любом другом месте по твоему желанию.

— Спасибо, — ответил Брэннок. — Суть в том, что я должен получить базовое представление о происходящем на континенте, да?

— Да, поскольку здесь существуют наиболее благоприятные условия для жизни. Когда ты будешь готов, мы отправимся на юг, и окружающая среда будет постепенно становиться все более суровой. Ты увидишь, как жизнь приспосабливается к ней. Там есть много интересного. Даже сам галактический мозг не сравнится творческой мощью с природой.

— Разумеется. Хаос, сложность… Ты ведь немало рассказывала… м-м… нам о том, как происходит адаптация, верно?

— Да, но ты еще многого не знаешь. Я постоянно обнаруживаю новые факты. Эволюция продолжается.

«По мере ухудшения условий», — подумал Брэннок. И все равно живые существа исчезают вид за видом. На ум пришел образ того, как арьергард жизни сражается с наступающим воинством ада.

— Я хочу, чтобы ты увидел как можно больше, — сказала Гея, — чтобы ты окунулся в творящееся на Земле, почувствовал величие.

«Его трагичность», — подумал он. Но трагедия — это искусство, и, может быть, прекраснейшее из созданных родом людским. В Гее могла еще сохраниться человеческая душа — в большей степени, нежели у любого другого узла.

Нужен ли ей по-прежнему катарсис, нужны ли страх и жалость? Что происходит в ее эмуляциях?

Что ж, ответ на этот вопрос должен был найти Кристиан. Если сможет.

Сам Брэннок был человеком в достаточной мере, чтобы не согласиться с нею. Он обвел рукой пейзаж, разворачивавшийся внизу, — реку, текшую по ущельям среди прибрежных холмов, орошавшую луга и густые леса и впадавшую в залив, над которым носились тысячи птиц.

— Ты хочешь видеть их борьбу до самого конца. Жизнь хочет жить. По какому праву ты противопоставляешь свою волю ее желанию?

— По праву разума, — ответила Гея. — Лишь для существа, обладающего сознанием, имеют смысл понятия справедливости, милосердия и любви. Разве люди не эксплуатировали мир, как только могли? А когда природу наконец стали защищать, то это тоже произошло по свободному выбору человека. Речь идет о знании и понимании, которые можем получить мы.

У Брэннока тут же возник вопрос: а что с ее личными эмоциональными потребностями?

Самолет резко вильнул в сторону. Брэннока прижало к силовому полю. Он услышал треск и визг ветра. Залив все быстрее убегал за корму.

Космонавт, живший в нем, — тот, кто видел метеорные дожди и выбросы жесткой радиации, — отреагировал немедленно. Брэннок дал команду на оптическое увеличение и оглянулся посмотреть, в чем дело.

— Вон там! — воскликнул он, заметив на горизонте…

— Что? — спросила Гея.

— Там, сзади. Почему ты от него уклоняешься?

— О чем ты? Там нет ничего важного.

— Черта с два. Сдается мне, ты все видела яснее, чем я.

Гея сбросила скорость настолько, что самолет почти завис в воздухе над бившимися о берег волнами. У Брэннока возникло подозрение, что это было сделано с одной целью — развеять ощущение чего-то чрезвычайного и заставить его с большим вниманием отнестись к тому, что Гея скажет.

— Ну хорошо, — произнесла она после небольшой паузы. — Я заметила определенный объект. Как по-твоему, что ты наблюдал?

Он решил, что не будет отвечать так сразу, пока не удостоверится в добросовестности Геи. Чем больше она знает, тем легче сможет его обмануть. Даже эта небольшая частица ее разума интеллектуально намного превосходила его. Однако он тоже был не простого десятка, и к тому же упрям.

— Я не вполне уверен. Но, кажется, оно не представляло опасности. Полагаю, ты объяснишь, что это было и почему ты от него улетела?