Дверь в полдень

невозможно. В течение следующих двух часов они налакались как свиньи, при этом тесть непрерывно вещал что-то важное, но о чем шла речь, Колян не помнил, он помнил только, как тесть восторгался собственной сообразительностью, а Колян вполне разделял его точку зрения, потому что… Нет, бесполезно, память как отрезало.

Натягивая трусы, Колян сообразил, почему он не чувствует похмелья. Он ведь и раньше знал, что в будущем в пищу добавляют какие-то лекарства, блокирующие наркотическую ломку, но тогда он не думал, что похмелье по сути тоже ломка, только от алкоголя. Или не ломка… неважно. Важно лишь то, что он чувствует себя гораздо лучше, чем можно было ожидать после такой пьянки. Интересно, цирроз печени в будущем тоже лечат? А то как бы не спиться с такими лекарствами…

В комнату вошла Люся и поприветствовала мужа ехидным вопросом:

— Проспался, пьяница?

Колян улыбнулся до ушей, сгреб жену в охапку, поднял на руки и закружился вокруг своей оси.

— Кто пьяница?! — грозно вопросил он.

Люся расхохоталась. Привлеченная смехом мамы, в комнату ворвалась Настя, сопровождаемая радостно гавкающим киберпсом. Настя прыгнула на папу сзади, случайно зацепилась за трусы, начала их стаскивать, Колян потерял равновесие, рухнул на кровать и получилась куча мала.

— А ты ничего, — заметила Люся, — как огурчик. И папа тоже. Это правда, что здесь похмелья никогда не бывает?

— Правда, — подтвердил Колян. — Слушай, Люся, ты не помнишь случайно, о чем мы вчера с твоим отцом говорили?

Люся посмотрела на Коляна оторопевшим взглядом и снова расхохоталась.

— Папа! — закричала она. — Папа, иди сюда! Ты прикинь, Коля ничего не помнит!

В дверях появился Иван Георгиевич. Он оглядел отеческим взглядом творящийся в комнате бардак и добродушно улыбнулся.

— Ничего страшного, — сказал он. — Я тоже не все помню. Коля, ты уже завтракал?

— Нет, только встал.

— Тогда умывайся и пойдем завтракать. Я забронировал столик в одном ресторанчике в Ницце, компьютер уверяет, что заведение достойное.

Через четверть часа вся семья в полном составе вкушала вкусную и здоровую пищу на открытой веранде летнего кафе на берегу Средиземного моря. Или не Средиземного, а Адриатического или Тирренского, Колян точно не помнил. Короче, это было в том самом месте, где в двадцать первом веке стоял город, именуемый Ницца.

В двадцать восьмом веке города уже не было. На Земле вообще не осталось городов, в эпоху телепортации они стали не нужны. Кое-где городские кварталы сохранились как туристические памятники, но Ницца в число таких мест не входила.

Кафе, в котором они сидели, располагалось на небольшой поляне, со всех сторон окруженной кустами дикого винограда и еще какими-то кустами, как уже успела выяснить Настя, колючими. Никаких дорог и тропинок вокруг не наблюдалось, был только небольшой телепортатор в углу, из которого появлялись посетители и в который они уходили.

— Коля, ты правда ничего не помнишь, что я вчера говорил? — поинтересовался Иван Георгиевич.

Колян