Иллюзии не отбрасывают тени

Сергей ошарашенно молчал.

- Ах, да, - добавил Кир, - ты - слегка доработанная программа. Твою поведенческую модель я довольно сильно подправил. Я реализовал в исходной нейросети свободные связи, что должно обеспечить определенную поведенческую гибкость в нестандартных ситуациях. Так что, ты не такой как все - можешь гордиться.

Сергей сглотнул.

- Это из-за этого я не замер, как все остальное вокруг?

- Нет. Не из-за этого. Ты - программа-спутник. Твой процесс напрямую связан с моим, и твое время квантуется так же, как у меня. И вообще, программа-спутник имеет некоторые привилегии относительно остальных.

- А сам-то ты кто такой? - повторил свой вопрос трехдневной давности Сергей.

- Безруков Кирилл Аркадиевич, сын Аркадия Безрукова, владельца 'Реалити-2'.

Помолчал и добавил:

- И мне действительно пятнадцать лет. Но в реальной жизни я инвалид с рождения - ниже пояса я парализован. Пожалуй, стоит сменить фамилию на Безногов, как думаешь?

- Извини, - отозвался Сергей.

- Не стоит извинений - ответил Кирилл безучастным тоном - в своем супер-кресле я такое могу вытворять, чего на ногах никто не сможет. А отец обещает скоро сделать механические ноги, которые будут управляться прямо из головного мозга и я смогу ходить ничуть не хуже остальных.

Сергей слез с неподвижной лошади и сел на песок. Песок уже не был песком. Это был шероховатый камень, выглядящий, как песок, ни холодный, ни горячий на ощупь.

- Со мной-то что теперь будет?

Кир пожал плечами.

- Ничего. Обычный экземпляр программы бы просто стерли, но я тебе отдельную область выделил. У меня еще кой-какие идеи насчет этой нейросети.

- А тебе это не кажется... бесчеловечным?

- Ой, брось, - Кир поморщился, - я твой код почти что наизусть знаю. Нет там ни капли человека. Но имитация и в самом деле неплохая. Определенно, есть разница. Надо будет попросить запись игры и прогнать ее для стандартной модели. По-моему, стандартная давно бы уже сломалась и заглючила.

- Но я-то не чувствую себя программой, - Сергей не собирался мириться с полученной информацией, - я-то чувствую себя человеком и требую, чтобы со мной обращались, как с человеком.

Кир негромко засмеялся.

- Дожил. Моя же программа требует, чтобы я с ней общался по-человечески. Неужели мне, наконец, удалось создать искусственный интеллект? Слушай, - Кир оживился и обернулся к Сергею, впервые за весь разговор, взглянув ему в глаза, - если ты для меня тест Тьюринга пройдешь в Антверпене, я для тебя что хочешь, сделаю. Будешь жить в роскоши, в которой ни один царь никогда не жил. Женщины, опять же. Собственного опыта у меня в этом, сам понимаешь, нет, но все попробовавшие утверждают, что в реальной жизни такого попробовать просто невозможно. А у тебя этого будет - сколько захочешь. А?

Сергей только глянул исподлобья.

- Да ты не тушуйся, пойми, это для тебя наилучший вариант. Да ты поймешь, ты умная, то есть умный... Интересная дилемма: я всегда считал программу женского рода, а ты вроде как мужского. Не совсем понятно, как к тебе обращаться... Ну да ладно, это мы потом, в более удобной ситуации... так сказать, обсудим

- Когда ты будешь с той стороны монитора? - спросил Сергей мрачно.

Кир ухмыльнулся:

- Ну... да. Но я тобой просто восхищаюсь - от человека не отличишь, черт побери. Согласись, я просто великий программист. А, ну вот и они, наконец...

- Кто? - спросил Сергей, озираясь. Но никто ему не ответил, а когда он обернулся обратно к Киру, то не увидел никого. Седока на второй лошади уже не было, Сергей остался один. И еще - солнце, уже почти скрывшееся за горизонтом, вдруг снова оказалось на середине небосклона, ярко осветив песчаные барханы и нелепую застывшую картину.

Некоторое время Сергей посидел на месте, ожидая чего-то - то ли того, что мир вокруг вдруг перестанет существовать, то ли что перестанет существовать он сам - чего конкретно, он и сам не знал. Но ничего не происходило. Замершие вокруг фигуры разбойников на верблюдах раздражали его и, сам не понимая почему, Сергей поднялся и направился в сторону по окаменевшему песку. Куда - он не знал, и не без оснований предполагал, что направление не имеет ни малейшего значения. Оставшиеся за спиной разбойники вселяли непонятную тревогу, Сергей временами оборачивался посмотреть, не сдвинулись ли они с места, и облегченно вздохнул лишь, когда очередной бархан скрыл злополучное место с глаз. Сергей шел еще полчаса, а может быть, час, потом остановился, сел на гребень бархана и замер так, без мыслей и движения. 'Интересно', подумал он, 'это у меня шок или это просто потому, что я - программа?'. Усмехнулся, зачерпнул рукой песок и принялся бездумно пересыпать его из руки в руку. Только через минуту до него дошло, что он делает.

Сергей вскочил, тут же погрузившись в мягкий песок по щиколотки, споткнулся, упал и покатился вниз по бархану, чихая и выплевывая набивающийся в рот песок. Докатился до низа и долго вытряхивал песок из ушей, глаз и прочих естественных отверстий. Потом замер и прислушался. Мир вокруг определенно ожил: в нем появились звуки, легкий ветерок временами пробегал над пустыней, срывая с бархана тонкие струйки. Сергей постоял некоторое время, опять ожидая непонятно чего - то ли явления лица Кира на полнеба, то ли гремящий голос в его же исполнении. Но опять ничего не происходило. Сергей подождал-подождал, потом пожал плечами и пошел дальше, временами негромко ругаясь - по окаменевшему песку идти было не в пример приятнее. Но этим список появившихся неудобств не ограничивался - через некоторое время Сергей с удивлением понял, что чувствует жажду, причем, чем дальше - тем сильнее.

Через пару часов и, соответственно, десяток километров жажда из разряда неприятностей переросла уже в нешуточную проблему. Любой степняк бы сказал Сергею, да и он сам отлично знал, что полдень - самое неподходящее время для путешествий по пустыне, но он уже не собирался признавать за этим ненастоящим миром какие-то реальные права. И то, что слепящее местное солнце убивало его ничуть не хуже реального, вызывало у него непонятную обиду. Еще не хватало помереть от жара нарисованного солнца! Он пытался убедить себя, что он - не более чем, программа, имитирующая страдание от имитации невыносимой жары, но не очень преуспел. Потом Сергей подумал, что у реального человека, пожалуй, больше шансов убедить себя в подобном бреде, аутотренинг там, самовнушение, то-се. А уж если программе предписано мучаться от жары, то тут уж никуда не денешься. Еще позже Сергей понял: его обманули. Если разработчикам компьютерной игры нужно, чтобы персонаж-программа страдал от высокой температуры, то пусть и программируют этого персонажа, чтобы он изображал страдания. Зачем программировать ощущения, которые будет испытывать программа? Зачем программировать шершавую сухость в горле, режущую боль при попытке сглотнуть, затрудненное дыхание и головокружение? Кому это надо? Возможно, мир вокруг и не был реален, но сам Сергей вовсе не собирался примиряться с собственной не-реальностью. Он попытался напрячь мозги и придумать непротиворечивое объяснение происходящему, но получалось туго.