Дверь в полдень

разговора. — Главное я понял.

Колян хотел возразить, что еще не сказал самого главного, но тесть остановил его движением руки.

— Дай подумать, — сказал Иван Георгиевич.

Думал он от силы минут пять, а затем решительно произнес:

— Поехали.

— Куда? — не понял Колян.

— К идолу этому твоему.

— Так сразу?

— Иначе поздно будет. Максим наверняка решил поиграть в спасителя человечества. Очень удивлюсь, если ФСБ еще не в курсе дела.

— Что вы собираетесь делать? — спросил Колян.

— А что, есть сомнения? Ты говорил, что разумные компьютеры отнеслись к вам гостеприимно, значит, и к нам, скорее всего, отнесутся так же. По-твоему, где безопаснее — в двадцать шестом веке или в двадцать восьмом?

— Не знаю, — растерялся Колян. — Если с нашим временем сравнивать — везде замечательно.

— Тогда пойдем в двадцать восьмой век. Твоя мобила там времени работает?

— Вряд ли, она же из двадцать шестого.

— Ничего, нас там и так должны встретить. Роботы какие-нибудь. А если не встретят, пойдем в двадцать шестой век. Короче, пошли, поможем девчонкам собраться.

Коляну испытал чувство, которое умные люди называют дежа вю. Его тесть в точности повторял те самые мысли, которые Колян обдумывал, находясь в будущем. Только Иван Георгиевич, в отличие от Коляна, сомнениями не терзался, он начал действовать немедленно, не тратя времени на бесплодные размышления.

— Я почти ничего не рассказал еще, — пробормотал Колян.

Почему-то эти слова прозвучали жалобно.

— Потом расскажешь, — отрезал Иван Георгиевич. — Поехали. Мы должны появиться у идола раньше, чем охрана.
8.

— Если хочешь, переезжай ко мне, — сказала Елена на следующее утро, когда Рома появился в дверях кухни.

Она давно уже проснулась, к этому времени она уже успела умыться, причесаться и сейчас завтракала. При дневном освещении Елена выглядела еще красивее, чем вчера в призрачном свете восковых свечей, которые она зажгла в спальне.

— Доброе утро, — невпопад отозвался Рома.

— Доброе, — подтвердила Елена, улыбнувшись. — Как отдохнул? Спина не болит?

Спина у Ромы немного побаливала, как и мышцы бедер, но он решил, что будет не слишком мужественно признаваться в этом женщине, с которой провел ночь. А потом Рома подумал, что вряд ли у него получится иметь от Елены секреты.

Елена тут же подтвердила его последнюю мысль.

— Мачо, — ласково произнесла она, улыбаясь одними глазами. — Садись, покушай. Дай я за тобой поухаживаю.

Рома сел к столу, Елена поставила перед ним яичницу с сосисками, дымящуюся чашку с настоящим кофе и два бутерброда с красной рыбой. Бутерброды она приготовила вручную.

— Кухонный комбайн сломался? — предположил Рома.

— С чего ты взял? А, нет… Тебя смущает, что я все делаю сама?

— Ну… да.

— Это старая привычка, еще из моей молодости. Психиатр говорит, это неопасно, это просто безобидное чудачество.

Рома обратил внимание, что она упоминает о психиатре гораздо чаще, чем это делают обычные люди. Может, она и вправду того… Внутренний