Диомед, сын Тидея. Книга 2. Вернусь не я

ать, если не успеешь, Тидид?

Тихий морской берег, сонный лагерь, окровавленное поле вдали, Бешеный Пес Небес над троянскими башнями...

Что я буду делать, если НЕ УСПЕЮ умереть?

Я не знаю ответа на этот страшный вопрос. Не знаю. Не хочу знать...

Завтра бой – и это хорошо, это замечательно! В бою, на честной войне, можно ни о чем не думать – кроме войны. Но не выходит – не думать.

Не бывает честной войны...
* * *

Только... Нет, не так. Не только – снова.

...Снова спустилась с небес розоперстая Эос, следом и Кера явилася с криком зловестным.
Вот растворились ворота, из оных зареяли рати,Конные, пешие; шум и смятение страшное встало.Храбрых троян шлемоблещущий Гектор великийВсех предводил; превосходные множеством, мужеством духа,С ним ополчились мужи, копейщики, бурные в битве.Вслед их дарданцам предшествовал сын знаменитый Анхизов,Мощный Эней; от Анхиза его родила Афродита.В Зелии живших мужей, при подошве холмистыя Иды,Племя троянское лучник отличнейший вел Ликаонид,Пандар, которого Феб одарил сокрушительным луком.Гиппофоой предводил племена копьеборных пеласгов,Храбрый Эвфем ополчал племена ратоборцев-киконов,Вслед им Пирехм предводил криволуких пеонов, далекоЖивших в стране Амидона, где катится Аксий широкий.Вождь Пилемен пафлагонцам предшествовал, храброе сердце.Рать гализонов Годий с Эпистрофом вели из Алибы,Стран отдаленных, откуда исход серебра неоскудный.Много народов союзных в Приамовом граде великом.Много!..

– Э-э, ванакт, э-э, Диомед-родич! Какой ты, понимаешь, горячий! Зачем от нас убежал, от Мантоса-родича убежал, зачем без меня этого пеона-собаку резал, да? А если бы панцирь пробили? Ты лежи, лежи, воды сейчас принесем, доспехи снимем, вина принесем... А ты, Сфенел-басилей, куда смотрел? Мало ли, что тебе друг твой говорит, а если он тебе в Гадес колесницу гнать прикажет, а? Ты сиди, Сфенел-басилей, мы тебе сейчас тоже воды принесем. Не из Скамандра воды, красная там вода, всех вы там порезали, всех в реку кинули, не вода – кровь чистая...

Грязная мутная вода, чистая алая кровь...

Не бывает честной войны.
* * *

Когда бьют в грудь копьем – плохо. И когда палицей по шлему навернут – тоже плохо.

...Как этот Пирхем, пеон-собака, меня навернул!

Но в спину – хуже всего. Особенно, если не ждешь. Да и кто ждет? Для того и бьют – в спину.

И я не ждал...

Когда горизонт покрылся белыми парусами, когда весь лагерь радостно заголосил, встречая подмогу, я и сам был готов вопить от радости. Вовремя! Вовремя ведешь микенцев, Агамемнон Атрид! В самую точку, стрелой в яблочко. Мы их уже напугали, оттеснили за Скамандр, мы залили реку их кровью, и теперь пришло время ударить по-настоящему, сжатым кулаком, насмерть!..

Голова еще ныла (ох, и врезали!), но я лишь рыкнул на гетайров, пытавшихся отправить меня на ложе.

Меня – на ложе? Ха!

Новый плащ надеть? Алый, победный, с серебряной тирской фибулой? А, ладно, какой есть сойду, ведь из боя – не с пира. Нам стыдиться нечего. Четыре дня, а мы уже наступаем,