Слово шамана

противопехотного лезвия на зеленый шарик, османский наместник просто расслабил указательный палец – и тетива мгновенно вырвалась из руки, швырнув пехотную стрелу с широким, в ладонь, наконечником вперед.

Арбуз в руках поляка без всяких видимых причин раскололся пополам, и на голову невольника пролился водопад липкого рассола.

За спиной наместника послышался дружный смех – нукеры по достоинству оценили забавное зрелище.

Кароки-мурза отложил лук, задумчиво потер большим пальцем о указательный, глядя на стол, потом ткнул в сторону лукума. Мальчик тут же поднес ему несколько желтых, обсыпанных сладкой пылью ломтиков. Наместник выбрал один, положил в рот, прикрыл глаза, наслаждаясь вкусом.

Потомку воинственных генуэзцев, перешедших на службу сперва Мамаю, а потом и турецкому султану никогда не доводилось испытывать чувства голода, и поэтому мурза видел в еде не средство насыщения, а источник наслаждения. А когда желаешь получать наслаждение, никогда нельзя торопиться. Иначе желудок окажется набитым битком намного раньше, нежели отведаешь все доступные угощения.

– Возьми вот этот, – указал Кароки-мурза подошедшему невольнику на сложенную возле дастархана горку арбузов, – ступай назад, но встань на сто шагов дальше.

Он опять задумался, глядя на накрытый стол. Чем же лучше всего оттенить сладкий вкус рахат-лукума? Пожалуй... Соленой кониной.

Прожевав тонкий ломтик, мурза опять взялся за лук, благо раб успел дойти до указанного места. Он явственно ощутил, как в то время, пока он целился, все вокруг затаили дыхание, отпустил тетиву – и широкий “пехотный” наконечник опять развалил цель ровно пополам.

Да, у него по-прежнему острый глаз и крепкая рука. Вот только нужно ли это теперь хоть кому-нибудь? Станут ли теперь при султанском дворце пить горячий кофе с холодной водой и пускать стрелы на дальность и на точность под придирчивым взглядом повелителя?

– Возьми арбуз и встань дальше еще на сотню шагов, – хмуро приказал поляку наместник, вспоминая покойного султана.

Сулейман Кануни Великолепный умер. Его больше нет. Прошлым летом он не вернулся из похода в Молдавию, где усмирял непокорных гяуров. Кароки-мурза, узнав про это, затаил дыхание на несколько месяцев, ожидая вестей из Стамбула. Он хорошо знал, что у султана не осталось сыновей. Его любимец и первенец умер, не успев возмужать, двое других были казнены, поскольку затеяли заговор против отца. Кароки-мурза знал, что в этой истории не обошлось без русских стараний – заговор затеяли не мальчишки, его устроила Рокселана, славянская рабыня, ставшая любимой наложницей.

Зимой пришла весть, что дворцовые паши признали султаном Селима – и османский наместник понял, что для империи настают тяжелые времена. Разумеется, Селим тоже был сыном Сулеймана и его прямым наследником. Но он был глуп, ленив, и с ранней юности превратился в запойного пьяницу. Это означало, что сам он править не сможет, и всеми делами из-за его спины станет заправлять кто-то другой. Но Кароки-мурза уже очень давно