Зазеркальные близнецы

ловичу Войкову-Юнашу, небогатому многодетному помещику, владельцу одного из заречных имений.

Александр с детства знал одного из его сыновей, длинного как жердь очкарика Эдика, вместе с которым несколько лет протирал штаны в гимназии. Насколько помнил Бежецкий, Юнаш-младший с отличием закончил Юрьевский университет и сейчас строил карьеру в какой-то русско-шведской электронной фирме. Кажется, он довольно рано женился и по примеру папаши обзавелся кучей детишек, причем злые языки утверждали, что его супруга знатностью отнюдь не блистала. Что-то там шутил на эту тему их гимназический записной остряк Николенька Саболудов, которого все в глаза дразнили Словоблудовым, на недавнем балу, посвященном юбилею их выпуска…

— Нет, нет, ни в коем случае, Сергей Кириллович. Я просто задумался.

Юнаш облокотился на перила рядом с ротмистром и достал из кармана старомодный серебряный портсигар.

— Закуривайте, Александр Павлович, у меня тут самодельные. Сам, знаете ли, набиваю из специальной смеси.

Александр вежливо отказался, сославшись на известную всем крепость самодельных юнашевских папирос, и пошутил:

— Надеюсь, дорогой Сергей Кириллович, ваши папиросы без травки-с?

Оба расхохотались, довольные друг другом. Поговорили так, ни о чем. Александр расспросил старика об Эдике, тот, в свою очередь, о юной супруге, планах относительно наследника. Александр, как надеялся, удачно отшутился и, чтобы переменить тему, припомнил один из Володькиных анекдотов, не из числа самых неприличных. Сергей Кириллович, не лишенный чувства юмора, с удовольствием посмеялся и рассказал свой, не менее “соленый”, причем ни разу не слышанный Бежецким.

За фривольными анекдотцами разговор как-то сам собой свернул на проторенную дорожку — на женщин. Пожилой помещик был весьма тонким собеседником, и неторопливая беседа с ним доставляла Александру удовольствие гораздо большее, чем сидение в душном зале и набившая оскомину стариковская перепалка, судя по звукам, доносившимся на террасу, катившаяся по наезженной колее. Бежецкий, не отвлекаясь от разговора, жестом подозвал пробегавшего молодого лакея, отдал ему шепотом распоряжение и вскоре на перилах удобно разместился серебряный чеканный подносик с пузатым графином, рубиново отсвечивающим под падающим из комнаты лучом света, крохотные рюмочки и не лишенная изысканности закуска.

— Конечно, — продолжил Юнаш, смакуя ароматную наливку, — наши провинциальные дамы, естественно, не чета столичным…

— Позвольте с вами не согласиться, Сергей Кириллович. — Александр решил подыграть старику. Ему с детских лет импонировал отец однокашника.

— Полноте, Александр Павлович, разве может сравниться подлинный столичный шарм с нашим губернским неумелым подражанием…

— Вы слишком суровы, Сергей Кириллович, к местным дамам. Среди них есть истинные образчики… — Александр невольно вспомнил прожигающие насквозь взгляды “юной” княжны Гриневицкой и потерял нить тщательно продуманной фразы, сделав вид, что зачарован прихотливым танцем крупного