Спартак

партака в гладиаторской казарме? Похлебку варила? А ведь, по мнению Плутарха, она находилась именно там. Бежали-то вместе! .Представим себе сцену: Рим, невольничий рынок, покупатели щупают мускулы и пересчитывают зубы выставленным на продажу бедолагам. Вот хозяин гладиаторской школы, по-римски — ланиста, а перед ним — пленные фракийцы. "Bene, bene!" — приговаривает ланиста, отбирая парней покрепче. Вот и Спартак. Ланиста окидывает его оценивающим взглядом, щупает бицепсы… "Нет! — кричит стоящая тут же супруга будущего героя. — Только вместе! Покупайте нас вместе!" Ланиста достает кошель, разводит руками. Раб стоит денег, и денег немалых. Обычного молодого парня без особых достоинств можно прикупить за восемьсот сестерциев. И девушку можно купить почти за столько же — или на сотню дороже. Грамотный раб — это уже три-четыре тысячи. А вот будущий гладиатор, который может принести хозяину немалый барыш, тянет тысяч на пять. Ланиста ради будущей покупки деньжат подзанял — и под солидный процент, каждый сестерций на счету. Повариху он бы еще купил, похлебку и вправду надо готовить. Но жрицу… "Только вместе! Только вместе!" — кричит несчастная женщина…

Читатель, тебе это ничего не напомнило? А вот мне напомнило — читанную в детстве "Хижину дяди Тома" миссис Бичер-Стоу. Увы, рабство — всюду рабство: и в античном Риме, и в звездно-полосатом оплоте демократии.

Так как вы думаете, сжалился ланиста над несчастной? Прикупил жрицу?

Спартак был гладиатором не один год, иначе бы не пользовался таким авторитетом среди товарищей. А жизнь гладиатора — это постоянные переезды, выступления на арене, переходы из одной школы в другую. Гладиаторов продавали, обменивали, дарили. Выходит, эта таинственная дама всюду сопровождала мужа, чтобы в конце концов оказаться в школе Лентула Батиата? Все, что мы знаем о жизни рабов в Риме, а особенно рабов-гладиаторов, свидетельствует: такое едва ли возможно. Написал бы "невозможно вообще", но не стану. Мало ли, вдруг некое чудо? Все-таки одержимая "дионисовским вдохновением" да еще пророчица! К этой пророчице, да и к самому пророчеству, нам еще придется вернуться. Пока же загадка номер два.

Аппиан:

"Перебежчиков, во множестве приходивших к нему, Спартак не принимал".

Лето или ранняя осень 72 года до Р.Х. Спартак ускоренным маршем двигается с севера Италии на Рим. Впереди — Пицен, там его ждет римская армия. Спартак победит и на этот раз, но пока он об этом не знает. Зато знает другое — столицу римляне будут защищать до конца. И вот в момент, когда требовалось любой ценой свою армию усилить, а вражескую ослабить, Спартак не принимает перебежчиков!

Такое, мягко говоря, нелепо, более того — глупо. Вспомним хотя бы Вторую мировую. Представим себе лето 1942-го, окопы где-нибудь под Ржевом, грузовичок с раструбом-громкоговорителем, а из этого раструба в сторону русских позиций так и льется: "Товарищи! Ребята! Я, сержант Вася Пупкин, добровольно перешел на сторону победоносной немецкой армии. Меня хорошо кормят. Немецкая