Если смерть проснется

б-буду т-тебе… Я п-прошу!

— Когда я смогу с ней увидеться?

Похоже, он все-таки не сдержался, не уследил за голосом. Улад отступил на шаг, удивленно открыл рот:

— А з-зачем?

Но тут же, сообразив, заулыбался — радостно, облегченно:

— К-когда хочешь, Ивор! Я распоряжусь! Т-толь-ко пусть в Савмате…

— Конечно, Кей, — Навко улыбнулся в ответ. — Я ведь теперь тысяцкий! Ты объявишь о том, что она из рода потомственных дедичей?

— Д-да…

Как только об этом будет сказано привселюдно, ложь перестанет быть ложью. Слово Светлого сделает дочь кузнеца знатной женщиной.

— А свадьбу…— начал было Улад, но Навко тут же перебил:

— К чему спешить, Светлый! Впереди — поход. Вернемся, тогда уж…

Он сам поразился собственным словам, но понял — сказано от чистого сердца. Нет, не от чистого! На сердце было тяжело и мрачно, словно он вновь потерял любимую…

Говорить больше не было сил, но Улада так и тянуло на расспросы: о новых самострелах, о тысяче, которая стоит в Грайвороне, о плане похода на огров. Пришлось отвечать, показывать гочтак и даже объяснять Кею, что такое «боевое направление». Наконец Волчонок, очень довольный разговором, попрощался, повторив, что Ивор может навещать свою невесту в любое время. Навко нашел в себе силы поблагодарить, улыбнуться и проводить Улада до дверей. После этого едва хватило сил дойти до кресла. Навко закрыл глаза и несколько минут сидел неподвижно. Он чувствовал: что-то не так. Что-то он сделал неправильно!

— Что-то не так, Ивор?

Чужой голос прозвучал так неожиданно, но в то же время столь согласно его мыслям, что Навко, не задумываясь, ответил:

— Я не должен… Не должен был ее покупать!

И только потом испугался. Страх заставил сжаться, не давая даже открыть глаза. Комната пуста, верная стража у дверей, в окна залетит только птица…

— Я присяду.

Навко, не открывая глаз, кивнул. Страх не прошел, но стал ясным, осмысленным. Он должен был догадаться!

— Это ты, Ямас? Или только твоя тень, как тогда?

Короткий смешок:

— Открой глаза — увидишь.

Рахман сидел в кресле, черный капюшон закрывал лицо, худые руки с длинными узловатыми пальцами лежали на крышке стола. Навко глубоко вздохнул

— ничего не кончилось…

— Решил не беспокоить твоих кметов, Ивор. Извини, невольно пришлось подслушать… Так чем ты огорчен? Речь ведь шла о твоей девушке?

Отвечать не хотелось, Навко только пожал плечами. Что может понять этот рахман? Он и сам в последнее время перестал себя понимать…

— Мне следовало зайти раньше, — рахман с интересом осмотрелся, притронулся к самострелу, лежавшему на краю стола, покачал головой:

— Не знал… Надо было предупредить тебя, Ивор. Погибли люди — много людей.

Навко не ответил. Похоже, рахман уверен, что он, бывший повстанческий сотник, на стороне Рожденных Дважды. Разубеждать Ямаса не стоило.

— Если бы не эта штука… Гочтак, кажется? Все обошлось бы без крови.

— Улада бы прогнали, затем прогнали Войчемира…— Навко невесело усмехнулся. — А что потом, рахман?

— Потом…—