Мавзолей для братка

пропорции, чмо неграмотное.

– Неграмотное, так неграмотное, – покладисто согласился дьяк. – Главное, что ты у нас грамотный…
* * *

– И это всё? – недоверчиво постучал ногтем харон по бугристой поверхности большого блока, родившегося только что на его глазах и при живейшем участии. – Это и есть твой чудо-камень? Так просто?

«Ноги бы тебе залить в этом «камне», – в сердцах подумал Сергей, – да в Нил… А еще лучше – опалубку побольше и целиком…»

– Что ж ты сам не додумался, если это так просто? – огрызнулся он.

– Я не по этой части, – развел руками Афанасий.

– Знаем, знаем: по подставам ты мастер да по казнокрадству… Ладно. – Дорофеев чувствовал, что ему уже просто физически невозможно находиться рядом с этой ехидной в человеческом облике. – Давай сюда Рамоон и считай, что мы в расчете.

– А я разве обещал ее тебе подать на блюдечке? – изумился дьяк, аккуратно пряча за пазуху драгоценный рецепт, записанный не на папирусе, а – для вящей сохранности – на пергаменте. – Помнится, уговор был о том, что я только скажу, где она.

– И где она? – напрягся Сергей, чувствуя, что его провели.

– Где? Да откуда я знаю? – развел руками старший надзиратель, торопливо отступая за спины напрягшихся телохранителей. – Скажу только, что продали ее не то шведам, не то датчанам… Варягам, одно слово. Так что ищи ее…

Дорофеев прыгнул вперед молча, не дослушав подлых речей. Двое тупых качков против сержанта ВДВ – плевое дело. И достал бы цыплячью шейку вытянутой рукой, если бы не предательская подножка…

– А вот теперь можете убивать, – довольно потер ладошки харон, при виде того, как вышибалы деловито месят упавшего. – Хотя… Стоп! Лепту его не разбили?..

Забрав маску избитого в кровь изобретателя и снятый с шеи амулет – здоровенную подвеску на цепочке, с которой тот никогда не расставался, – Харюков аккуратно спрятал это добро и распорядился:

– А падаль эту вышвырните где-нибудь за городом, чтобы не воняла. Теперь он никто и звать его – никак… Если выживет – пускай идет на край света искать свою девку.

33

Сколько ангелов можно разместить на острие иглы?
Любимая загадка Торквемады

Такетх шарил по давным-давно перевернутым сверху донизу погребальным камерам, отшвыривая в сторону бесполезные побрякушки из «желтого металла», кули с пряностями, свертки драгоценных материй, за которые уже принялась вездесущая моль… Запасы еды, поначалу казавшиеся неисчерпаемыми, давно оскудели, а питья – практически иссякли.

Несколько недель заключенные гробницы ели пищу, на которую в иное время и не взглянули бы, а пили – того меньше. Пиршества первых дней, когда обоим казалось, что всё – жизнь кончена и тянуть существование в подземелье нет смысла, безвозвратно канули в Лету.

Чем аскетичней становились трапезы, тем сильнее хотелось жить, тем больше росла сумасшедшая надежда на милость заточивших их сюда палачей, снилось все ночи напролет, как откатываются камни, завалившие вход, и счастливых пленников выводят под благословенное небо. Пусть в