Чаша гнева

себя с десяток окровавленных тел. Еще несколько неудачников свалились за борт.

Стрелы продолжали лететь с шато, собирая жатву среди пиратов. Те могли бы расцепить корабли и, бросив абордажные лестницы, легко уйти в море. Но вожаки морских разбойников не привыкли отступать. Короткая команда, и полуголые воины вновь полезли в атаку.

Робер рубил мечом экономно, стараясь зря не расходовать силы. Слева с яростью архангела Михаила, сокрушающего рати демонов, размахивал оружием брат Гильом, справа спокойно и уверенно сражался брат Анри. Для молодого рыцаря из Нормандии это был первый бой в рядах Ордена, и если честно, то и первый серьезный бой в жизни. Не считать же сражениями те несколько стычек, в которых он участвовал совсем юным во время войны Иоанна Английского с Филиппом Французским?

Вопреки ожиданиям, Робер не ощущал ничего особенного. Был страх, хорошо запрятанное в глубине души опасение, что его могут убить. Но он не мешал сражаться. Тело делало то, чему его учили с шестилетнего возраста, и даже первый сраженный враг – здоровенный араб в безрукавке из овечьей шкуры, который рухнул на палубу, вывалив из рассеченного чрева сизые внутренности, не вызвал особенных эмоций.

Робер бился так, словно занимался этим уже не первый год, и это было странно. Меч его отшибал клинки, протыкал тела, срубал конечности, щит содрогался под тяжестью ударов. Брошенное кем-то копье скользнуло по боковине шлема, заставив голову глухо загудеть.

На мгновение ноги ослабли, и в этот момент страх стал острым. Робер вдруг осознал, что сейчас он совершенно беззащитен, и что только кольчуга, которую все же можно пробить, отделяет его от смерти.

Но братья-рыцари, более опытные, прикрыли молодого соратника в те несколько мгновений, что он был без памяти, и вскоре он уже сам вернулся в бой. Да и натиск пиратов в это время уже слабел. Столкнувшись с отчаянным сопротивлением, потеряв многих товарищей, морские разбойники сочли за благо отступить.

С палубы галеры донеслись гортанные выкрики, и черный низкий корабль, похожий на хищную рыбу, зашевелил веслами. Заплескала вода под лопастями, защелкали кнутами надсмотрщики. С башен "Святого Фоки" донеслись восторженные выкрики:

– Победа! Победа!

– Мы отогнали их, отогнали! – с радостным воплем подскочил капитан, и принялся размахивать руками.

Робер стащил шлем, неожиданно ощущая, какими тяжелыми стали руки. Мокрого от пота лица коснулся прохладный морской ветер. Неожиданно стали ощутимы разлитые вокруг запахи – пота, крови, содержимого разорванных кишок. Робер взглянул на залитую алым и усеянную обрубками плоти палубу под ногами, и ему сделалось дурно. В желудке что-то задергалось, к горлу подступил ком.

Сделав два шага вперед, молодой рыцарь свесился за борт, и его стошнило.

Спазм вскоре прошел, и, отдышавшись, Робер повернулся к товарищам. Брат Анри тоже освободился от шлема и стащил кольчужный капюшон. Ветер трепал седые кудри, а на лице старшего из тамплиеров застыла довольная усмешка.