Слуга царю...

нка, а стены и сводчатый потолок оказались не чем иным, как корявыми стволами деревьев и ветвистыми кронами, смыкающимися прямо над головой. Владимир летел очертя голову по дикому лесу, успевая только каким-то чудом уворачиваться от ежеминутно летевших в лицо могучих сучьев, стряхивать со лба липкие полотнища огромных паутин, скрипя зубами при одной мысли об их мерзких хозяевах-пауках, ненавидимых им с детства, перепрыгивать через пни и колючие кусты, выраставшие неведомо откуда прямо под ногами.

Обернуться назад было уже некогда, хотя в голове засела уверенность, что спасительная дверь по-прежнему за спиной — никуда не делась. Стоит только остановиться…

От очередной летящей в лицо узловатой ветки Владимиру пришлось уклоняться резким нырком, а после того как он выпрямился, никакого леса, тесного переплетения стволов, ветвей и сучьев вокруг не было и в помине. Его место заняла пустыня, бесплодная, сухая и жаркая, хотя солнца на небе вроде бы не было, бескрайняя… Ноги шаг за шагом увязали в песке чуть ли не до середины голени, хотя на быстроту передвижения это никак не влияло. Порой казалось, будто под ногами не крупный красноватый песок, сыпучий и легкий, как льняное семя, а топкое болото. Казалось? Ничуть нет!

Стоило подумать о болоте, как из-под ступней послышалось хлюпанье, и, обратив взгляд вниз, Бекбулатов увидел, что уже мчится по щетинистым желто-бурым кочкам, окруженным водой. Так и есть: Владимир гигантскими скачками несся по огромной, от горизонта до горизонта топи, словно акробат перепрыгивая с одной кочки на другую, причем первая сразу же, без всплеска, погружается в маслянистую, густую на вид воду, навсегда смыкающуюся на ее макушкой… Макушкой?

Оказывается, штаб-ротмистр мчался вовсе не по кочкам, а прямо по головам людей, сидящих по самые уши в воде… По головам, покрытым волосами, и лысым, рыжим, «вороным» и седым, кудрявым и гладко зализанным… В тот самый момент, когда подошва сапога Владимира готова была коснуться очередной «кочки», та услужливо поворачивалась лицом вверх, чтобы бегущий человек мог узнать ее…

В ужасе он узнавал все новые и новые знакомые лица, мужские и женские, молодые и старческие, нежные щечки юных барышень и жесткие морщины зрелых мужчин… Каждое из лиц успевало либо улыбнуться старому знакомцу, либо сурово нахмурить брови, а то и скривиться в брезгливой гримасе…

Вот, обмерев на мгновение, Владимир утопил в вонючей жиже дедушкино лицо, даже из-под воды глядящее на него с легкой грустью, вот провалилась под сапогом смеющаяся милая мордашка юной пани Сколодовской, одной из первых его белостокских «жертв», вот заколебалась перед тем, как неторопливо затонуть с раздраженной миной, обрюзгшая ряшка застреленного собственноручно при попытке к бегству торговца наркотой Йоси Барсукевича…

Смятенно взглянув вперед, чтобы увидеть, где закончится наконец эта страшная гать, Бекбулатов увидел вдали остров, над которым поднимался то ли страшный в своей неземной красоте багровый рассвет, то ли зарево пожара.