Янки из Коннектикута при дворе короля Артура

дают, что вы ряженый, и наша затея рухнет в первой же хижине, куда мы зайдем. Прошу вас, попробуйте ходить вот так.

Король внимательно посмотрел на меня и попытался мне подражать.

– Недурно, совсем недурно. Подбородок немного ниже, пожалуйста... вот так, хорошо. Слишком надменный взор. Постарайтесь смотреть не на горизонт, а на землю, в десяти шагах от себя. Так лучше, так, хорошо. Нет, погодите, в вашей походке слишком много уверенности, решительности; нужно ступать неуклюжей. Будьте добры, посмотрите на меня: вот как надо ступать... У вас получается... в этом роде... Да, почти хорошо... Но чего-то все-таки не хватает, я сам не вполне понимаю – чего. Пожалуйста, пройдите ярдов тридцать, чтобы я мог посмотреть на вас со стороны... Голову держите правильно, плечи тоже, подбородок тоже, скорость шага как раз такая, как нужно, осанка, взор – все как следует. Однако все вместе – не то. Итог не сбалансирован. Пройдите еще, пожалуйста... Ага, я начинаю понимать. Нет в вас настоящей унылости, вот в чем загвоздка. Получилась любительщина, дилетантщина – все детали проработаны правильно, до волоска, казалось бы иллюзия должна быть полная, а иллюзии нет.

– Что же делать?

– Дайте мне подумать... Ничего мне не приходит на ум. По правде сказать, здесь помочь может только практика. Вот как раз подходящее место: корни и камни, есть на чем испортить себе походку. Никто нам тут не помешает – кругом поле и всего одна хижина, да и то так далеко, что оттуда не видно. Сойдите, пожалуйста, с дороги, государь, и мы посвятим этот день дрессировке.

Подрессировав его немного, я сказал:

– А теперь вообразите себе, государь, что мы подходим к двери той хижины и нас встречает вся семья. Прошу вас, как вы обратитесь к главе дома?

Король бессознательно выпрямился, словно памятник, и с ледяной суровостью произнес:

– Мужик, принеси мне кресло. И подай мне чего-нибудь поесть.

– Ах, ваше величество, не так.

– Чем же не так?

– Эти люди не называют друг друга мужиками.

– Не называют?

– Их так называют только те, кто выше.

– Ну так я попробую еще раз. Я скажу – «крепостной».

– Нет, нет. Он, может быть, свободный человек.

– Ну хорошо, я назову его «добрый человек».

– Это подходит, ваше величество, но еще лучше, если вы назвали бы его другом или братом.

– Братом! Такую грязь!

– Но ведь мы притворяемся, что мы такая же грязь, как и он.

– Ты прав. Я скажу ему: «Брат, подай мне кресло и угости, чем можешь». Так хорошо?

– Не совсем, не вполне хорошо. Вы просите для себя одного, а не для нас обоих: пищу для одного, кресло для одного.

Король посмотрел на меня удивленно, – он был не очень сообразителен, голова его работала медленно; он мог усвоить новую мысль, но не сразу, а по зернышкам.

– Разве тебе тоже нужно кресло? Разве ты сел бы?

– Если бы я не сел, этот человек заметил бы, что мы только притворяемся равными и притворяемся очень плохо.

– Ты говоришь справедливо! Как удивительна истина, в каком бы неожиданном виде