Печать на сердце твоем

ничего.

— Все решит Ивор, но, думаю, он не будет возражать. Завтра утром он вызовет тебя. Рада познакомиться с тобой, Згур, сын Навко Месника. Ты понравился моей дочери, она будет гордиться таким обручником.

Згур не поверил, да и сама Милена явно не верила тому,

что говорит. Похоже, ее это и не волновало. Ее мысли были далеко, может быть, там, в проклятом Савмате, где много лет назад неведомым образом перехлестнулись судьбы тех, кого Згур любил и ненавидел.

— Иди, Згур, — женщина отвернулась, взглянула в пустое темное окно. — Иди! Ты слишком похож… на него. На своего отца…

Услужливый холоп уже в который раз звал гостя на поварню, где Згура ждал ужин, но есть не хотелось. Не хотелось и спать, хотя в последние ночи, проведенные в пути, удавалось вздремнуть не больше двух-трех часов. Села по дороге в Валин попадались нечасто, а какой отдых у зимнего костра! Но сон не шел, и Згур решил спуститься вниз, надеясь, что холодный ветер, к которому он уже успел привыкнуть, успокоит, расставит все на свои места. В конце концов, ничего страшного не случилось. Он знал, на что идет. Может, даже лучше, что Палатина он увидит только завтра. Пусть сиятельная Милена сама расскажет мужу о наглом волотиче, посмевшем напрашиваться в обручники ее драгоценной дочурки!

После разговора с Миленой стража потеряла к Згуру всякий интерес, и он беспрепятственно спустился вниз. В сад, где чернели в снегу молчаливые яблони, идти не хотелось. Казалось, вновь откроется низкая, сбитая из толстых досок дверь, и из темноты прозвучит: «Подойди сюда, наемник!» Мысль была нелепой: Улада даже не знает о его приезде, а узнав — едва ли захочет говорить. Но в сад Згур не пошел, а спустился на задний двор, где было тихо и пусто, только собака у ворот скосила на незваного пришельца большой черный глаз, но лаять не стала. Невольно вспомнился совет наставника Отжимайло: сторожевой пес только за ворота смотрит. Достаточно подойти сзади да похвалить за службу — враз завиляет хвостом…

Мороз сразу же вцепился в уши, в кончики пальцев, стал щипать за щеки. Згур усмехнулся и поглядел в холодное небо. Звезд было почти не видать — холодный свет Луны — Серебряного Валадара — заливал небосвод, роняя острые тени на истоптанный за день снег. Было тихо — тихо и хорошо. Внезапно, совсем не к месту, вспомнился отец. Кто знает, может, он тоже был здесь, в день, когда

пришел к Волчонку, чтобы вызволить маму. Может, так же стоял, глядел на снег… Хотя нет, тогда было лето, да и не стал бы сотник Велги попусту глазеть по сторонам. Будь отец на его месте…

Внезапно Згуру представилось, как он идет темным коридором, находит дверь, за которой — Улада. Наверно, стражи там нет, разве что сонная холопка, которой нетрудно заткнуть рот. И… И что? Бежать? Однажды Улада уже поверила ему. К тому же он дал слово Велегосту, поклялся Матерью Болот, а эту клятву волотич не способен нарушить. И дело даже не в слове, не в клятве, и даже не в просьбе широкоплечего парня с изуродованным лицом, который назвал