Зазеркальные близнецы

выглядело непроглядно черным, хотя ощущения ночи не было, а на бархатной черноте не светилось ни одной звездочки. Металлические скалы, сначала казавшиеся приятно теплыми, постепенно нагревались и скоро стали обжигать ступни даже через подошвы туфель. Пот катился по лицу, как в финской бане, испаряясь почти сразу. Еще немного, и Александр ощутил себя мухой с опаленными крыльями, бегающей по каминной решетке. Господи, какая жара! Видение ада, незаметно трансформируясь, продолжалось бесконечно долго. Вдруг скалы содрогнулись, и Бежецкий, поднятый в воздух непонятной силой, пролетел по воздуху, только чудом сумев удержаться на краю внезапно появившегося огромного кратера, из которого поднимался нестерпимый жар. Пересилив ужас, ротмистр осторожно заглянул вниз и увидел в невообразимой глубине под собой гигантский водоворот расплавленного металла, лениво переливающегося всеми цветами побежалости и тяжело вздыхающего, распространяя волны такого жара, что волосы на голове начали трещать и сворачиваться, рассыпаясь хрупким пеплом. Кожа на лице стягивалась и начинала растрескиваться, ладони, которыми Бежецкий намертво стискивал кромку камня, нестерпимо жгло. Вот с легким хлопком занялась пламенем одежда. Руки уже ничего не чувствовали, и Александр, обмирая, увидел, как пальцы тоже охваченные язычками огня, медленно, сами собой разжимаются. Еще секунда, и он с диким воплем полетел в огненную бездну…

Неожиданно все тело пронзило нестерпимым холодом. Бежецкий рухнул не в пламя, как ожидал, а на ледяное поле, покрытое трещинами и торосами, но самого удара не почувствовал, а стал, как горячий нож в масло, погружаться в лед, растапливая его теплом своего раскаленного тела. Талый лед тут же замерзал снова, заключая Александра в прозрачную глыбу…
* * *

Ротмистр с трудом разлепил воспаленные веки. Все его тело сотрясал страшный озноб, а одежда промокла насквозь. Казалось, что только что цветущее лето неожиданно сменилось лютой зимой. Совершенно отстраненно, с каким-то ленивым изумлением Александр наблюдал за вскипающей под дождевыми струями поверхностью реки, против всех ожиданий не скованной льдом. Каким образом при такой стуже река могла остаться незамерзшей?

“Несомненно, во всем виноваты теплые родники, — неспешно всплыла откуда-то из глубины мозга умная мысль. — Теплые родники не дают воде замерзать, постоянно поддерживая температуру воды выше нуля. А разве на Урале есть теплые родники? А как же тогда дождь? Почему он не замерзает?”

Мысли едва ворочались в голове, а размышления отнимали слишком много сил. “Видимо, я болен, простудился вчера ночью. Черт побери, совсем некстати!” — вспугнутой черепахой проползло в мозгу. Нужно искать убежище, но сил нет вообще. Казалось, что кто-то высосал из Александра всю силу и теперь от него осталась одна пустая, расплывшаяся оболочка, подобная медузе на песке. Глаза закрывались сами собой, будто на веки кто-то подвесил по раскаленной гире. Александра охватило безразличие, и он снова погрузился в тяжелый сон.

Странное