Чаша гнева

должен быть в первую очередь монахом? – спросил удивленный Робер.

– Вряд ли я смогу тебе ответить, – брат Анри был серьезен. – При вступлении в Орден мы принимаем монашеские обеты {[145]} , и в то же время защищаем дело Христово с оружием в руках, точно обычные рыцари, хотя обычным монахам носить оружие запрещено {[146]} ! Если мы станем слишком во многом монахами, то вряд ли сможем достойно противостоять неверным – молитвы не прибавят остроты нашим мечам, а пост – силы рукам, эти мечи держащим! Если же забудем про монашеское, то вскоре полностью уподобимся простым рыцарям. Орден погрязнет в светских делах и даже может обратить оружие против христиан!

– Упаси нас от такого Пречистая Дева! – Робер перекрестился. Де Лапалисс последовал его примеру.

– Так что мы замерли в неустойчивом равновесии между монашеством и рыцарством. Любой шаг в сторону погубит Орден, – проговорил брат Анри, и в голосе его была печаль. – Но удержать равновесие сложно, и я боюсь, что такой шаг рано или поздно будет сделан…

Вскоре после полудня рыцари миновали замок Ареймех, также принадлежащий Ордену. Укрепление высилось на холме, склоны которого были очень круты. Две стены, небольшой, однако, высоты, но зато снабженные контрфорсами {[147]} нависали одна над другой.

– Когда-то я служил в этом замке, – сказал брат Готье. – Его еще называют Красным. И расположен он так удачно, что атаковать его можно только с запада.

– А почему кладка в первой стене такая старая? – поинтересовался брат Андре.

– Ее строили еще гриффоны, – ответил сержант. – Нам оставалось лишь восстановить укрепление. Даже ров между двумя стенами уже был, мы его лишь почистили.

Ареймех, над которым лениво трепыхался насквозь мокрый орденский флаг, остался позади, а дорога свернула на северо-запад, к морю. На спуске лошади пошли живее, и вскоре впереди раскинулась бескрайняя морская гладь, над которой багровым шаром висело солнце. От него к берегу протянулась пылающая красным дорожка, словно составленная из кипящей крови.

Зрелище было величественное.

– К вечерней службе будем в Тортозе! – радостно воскликнул брат Анри.

Вскоре показалась главная твердыня Ордена в графстве Триполи, принадлежащая рыцарям почти четыре десятилетия {[148]} . Стены ее поражали чудовищной толщиной, а когда рыцари подъехали ближе, Робер увидел, что замок отделяет от земли ров, прорытый до уровня моря. Соленые волны плескались со всех сторон, превращая Тортозу в подобие острова. К воротам вела узкая дамба. Штурмовать подобное укрепление стал бы только безумец {[149]} .

– Вон там, – брат Андре поднял руку, указывая на город, занимающий берег севернее крепости, – самая древняя церковь, построенная христианами!

– Да, там в базилике Богоматери, – брат Готье осенил себя крестом, – хранится образ Пречистой Девы, писанный самим Святым Лукой! Я сам видел его!

– Во имя Господа, сколько чудес хранит Святая Земля! – с чувством проговорил бургундский рыцарь. – И сколь великолепно то, что Господь