Зазеркальные близнецы

портили только сверкающие лимузины и автомобили попроще, припаркованные у бордюров или неспешно катящиеся по улицам.

Поездка Бежецкого объяснялась довольно прозаической причиной: в Гатчине постоянно и временно проживало множество дворцовых слуг. Если верить любезно предоставленным Александру комендантом Большого Гатчинского дворца спискам, их насчитывалось свыше десяти тысяч. Кроме непосредственно общавшихся с императорской фамилией церемониймейстеров, егерей, скороходов, гоф — и камер-фурьеров, шоферов, кучеров, конюхов, метрдотелей, поваров, камер-лакеев и камеристок, в их число входил обширный круг людей, работавших в гаражах, садах, парниках и парках, на конюшнях, на фермах и так далее, вплоть до дворцового информационного центра. Со всеми познакомиться, естественно, было невозможно, а узнать с наскока подноготную — тем более. А ведь его величеству Николаю II кроме Гатчинского и Зимнего дворцов принадлежали Петергоф, два больших дворца в Царском Селе (один из них был передан великодушным императором в пожизненное владение своей мачехе Татьяне Георгиевне, носившей до вступления в брак с Александром IV и православного крещения имя Августы-Фредерики-Вильгельмины Гессен-Кассельской, а второй — своей бабушке Марии Антоновне, души не чаявшей в невестке), Аничков дворец и Ливадия в Крыму, не считая Большого Кремлевского дворца в Москве (слава богу, он находился в ведомстве московского градоначальника великого князя Сергея Петровича, дяди императора, и к службе Александра отношения не имел), что повышало общее количество прислуги до двадцати с большим лишком тысяч. Поистине о челяди императорской семьи можно было сказать: “Имя им — легион”.

Каждый служащий проходил тщательный отбор, многие происходили из семейств, в течение многих поколений служивших дому Романовых, однако особенно в последнее время критерии отбора были понижены и среди проверенных слуг вполне могли оказаться “темные лошадки”. Прецеденты, особенно по линии Канцелярии художественных ценностей, хотя и замалчивались, все же существовали. По-русски говоря, тянули “проверенные люди” почти все, от серебряной посуды до чучела, например, редкого афганского сурка (на кой ляд, спрашивается, он потребовался некому Пафнутию Никифоровичу Баренцеву, пятидесяти двух лет от роду, служившему лакеем на великокняжеской половине и происходившему из крестьян Новгородской губернии). В последнее время, кстати, в претенденты на лакеи зачастили не только русские, но и представители других национальностей, причем представленных не только на территории Империи, но и самых отдаленных государств, такие, как уроженцы Испанской Америки, британских колоний в Океании или граждане Северо-Американских Соединенных Штатов. Естественно, отвечающий за ограждение Двора от наркотической чумы офицер просто обязан был держать руку на пульсе этой разношерстной, разномастной, разновозрастной, да и разноплеменной орды, хотя даже целой армии оперативников, пусть даже о-очень профессиональных, такой подвиг был просто не под