Мавзолей для братка

Всенепременнейше, ваше высокопреосвященство!

– Ладно, ладно…

«Еще «величеством» назовет, с такого станется, и угодим оба под крылышко господина прево… Мне это совсем не с руки».

– Лучше скажи мне, почтенный, где я могу купить коня.

– Ась? – внезапно оглох гончар, и пришлось прочистить ему уши еще одной мелкой монеткой.

– Да вот за этими возами, ваше…

Не дожидаясь окончания титула, Арталетов поспешил ретироваться.

Выбор в «скотских» рядах оказался еще более скудным, чем на прилавках продуктовых магазинов горбачевской эпохи. Нет, овец, коз, свиней и коров с быками, не говоря уже о прочей живности, тут было завались – на целую ВДНХ хватит, – но с представителями Equus caballus{[42]} наблюдался явный напряг. Вернее, более-менее справная лошаденка была всего одна и…

– Э! Э! Стой! – заорал Жора, срываясь с места так, будто стартовал стометровку. – Убью, гад!..

Но было уже поздно, «гад» в знакомом плаще неуклюже вскарабкался на гнедого жеребца, вырвал повод из руки продавца, пересчитывающего монеты, и дал шпоры. Даже не обернулся, зараза!

– Увы, этот человек – не джентльмен! – с сильным английским акцентом промолвил кто-то за спиной. – Позвольте представиться, сэр Уилдорф Черчилль, – склонил голову перед тяжело дышащим «шевалье» тощий высокий господин, одетый по несколько иной моде, чем та, к которой привык здесь Жора. – Английский путешественник.

– Шевалье д'Арт… – едва не представился Георгий, но вовремя прикусил язык, превратив окончание фамилии в нечто невразумительное. – Французский дворянин.

– Я был свидетелем, как этот мужлан оскорбил вас, сэр д'Арт, – продолжал предок знаменитого премьер-министра после того, как новые знакомые чинно раскланялись. – Я готов выступить вашим секундантом, поскольку сам ненавижу подобных невеж. У нас в Ландоне, – по-британски выговорил он название, – таких негодяев попросту бьют палкой, не тратя драгоценного времени на поединок по всем правилам. У вас, я вижу, обычаи иные…

– Ты еще догони его, – грубо перебил англичанина коренастый мужичок самого криминального вида. Он держал в поводу нескладного жеребца непонятной желто-бурой масти – вероятно, на таком лет через тридцать предстояло въехать в Париж не менее известному, чем Черчилль, гасконскому дворянину, мечтающему о маршальском жезле. – Он-то на четырех ногах скачет, а ты – на двух.

Продавец коня со скрипом почесал в курчавой иссиня-черной бороде и с деланным безразличием отвернулся.

– Действительно, сэр. Я и сам хотел купить эту лошадь, но вам, вижу, она нужнее, – благородно отступил в сторону англичанин. – Уступаю вам свою очередь, сэр.

Жора озадаченно почесал в затылке. Конечно, на фоне остальных кляч Буцефал выглядел едва ли не иномаркой рядом с «запорожцем», но всё-таки…

– Моего коня купи, господин!.. Моего!.. Моего!.. – наперебой загомонили остальные «коноводы», почуяв, что покупатель – абсолютный профан в лошадях. – Моего скакуна возьми!..

– Бери, не пожалеешь, – цыкнув на остальных, оскалился цыган. – Скакун