Дочери леса (СИ)

Во мгле блеснул заточенный острый ритуальный ножик. Его изогнутое черное лезвие со звоном рассекло воздух. Ведьма приблизилась к светловолосой девушке и вонзила голодное лезвие в нежную плоть ее живота. И девушка вскрикнула, широко раскрыв ротик, глаза ее при этом расширились и из них быстро стала утекать жизнь, заставляя угаснуть прекрасный девичий взор. С уст тонкой струйкой потекла кровь, веки медленно укрыли глаза, и голова опустилась на грудь.

Следующей стала темноволоска. Ее постигла та же скоропостижная участь. А когда очередь дошла до рыженькой — колдунья вдруг сказала:

— Не бойся дитя мое! Тебя эта участь не коснется, — голос ведьмы был исполнен злобы, но в то же время печали. А потом она громко засмеялась.

— Мама? Мамочка! — кликала ведьму рыжая. Но старуха пропала - исчезла растворившись в воздухе оставляя от себя облако пыли, и девушку охватило беспощадное пламя огня, пожирающее ее плоть своими клыками. Вокруг слышался смех невидимой толпы, изрыгающей хохот. Рыжая громко кричала, чувствуя, как горят ее волосы, как едкий дым заполняет грудь, рот и нос, но ничего не могла поделать — руки и ноги были надежно привязаны к столбу.

Глубокий надрывистый вздох разразил тишину темной комнаты. Из-за закрытых ставен прорывалась полоска белеющего света. На старой кровати проснулась маленькая рыжеволосая девочка. Она еще долго не могла придти в себя после ночного кошмара.

2

В глухом лесу, за стенами одинокого мрачного поместья слышались звонкие детские голоса. Спасенная из повозки девочка подросла. Помимо нее в доме было еще две девчонки. Грета сказала, что они теперь сестры и должны держаться вместе. Старуха дала им странные имена, но они были странными только для простых людей.

Первую девочку, ту самую, которую старуха нашла в повозке, теперь звали Веда. Веда была темноволосой и сероглазой. У нее был аккуратный носик и алые губы. Обычно она вела себя спокойно, но умудрялась постоянно влипать в неприятности.

Другую дочерь, ведьма нашла уже взросленькой посреди леса — испуганную и грязную. Ее родители сгинули в лапах неизвестного чудовища, неосторожно отправившись в лес за грибами — теперь ее звали Ворожбой. Она была светловолосой с голубыми глазами, пухлыми губами. Ее взгляд был всегда сердитым, а брови хмурыми. Она была не худой и не толстой. Взбитая девчонка при теле с круглым лицом. Девочка во всем слушала мать и среди сестер была самой занудой. Ей нравилось всех поучать, и она никогда не любила уступать сестрам.

И третью дочь Грета нарекла Проклятием. Огненно-рыженькая и самая славная из них. Ее зеленые глаза были настолько красивыми насколько и глубокими, в них можно было утонуть с головой. Зеленоглазка — так ее иногда называла Веда. Зеленоглазка была трусливой от рождения. Ей всюду мерещилась опасность. Но иногда она отдавалась этому чувству целиком и пропадала из дома...

Сестры шутливо дразнили ее Рыжиком. Она не любила это прозвище.

Девочки все время проводили вместе. Им строго-настрого запрещалось приближаться к городу или деревне. Зато весь лес был в их полном распоряжении. Где они играли днями напролет. Грета только запрещала бегать глубоко на восток. Там в чащобе можно было наткнуться на отряд далийцев или даже повстречать лешего.

У всех сестер погибли родители, и им всем было по шесть лет. Возможно, старуха подбирала их по каким-то ведомым только ей причинам. Но вместе, в этом году, девочки образовывали знаменитое число зверя — 666.

Для защиты своих дочерей от нечистой силы, которая водилась в лесу в изобилии, Грета изготовила специальные защитные медальоны. Они выглядели как абсолютно круглые плоские камешки черного цвета размером с большую монету. На камешках было выгравировано всего одно слово "Protegat" что в переводе означало "Щит". Камни Грета велела повесить на шею, используя простые веревочки. В случае беды они могли на какое-то время полностью защитить их от опасности, только вот действие их было кратковременным. Но этого было достаточно, чтобы в случае беды убежать.

Девочки были всегда серьезными, мало улыбались, говорили тихо в присутствии Гретты. С такой мачехой им приходилось несладко. Она наказывала их по любому поводу и зачастую очень сурово. Старуха нередко проявляла жестокость и по натуре была холодной, неумолимой, безжалостной... но в большинстве случаев — справедливой.

***

— Где ты нашла мертвого дятла, Проклятие? — Веда, одетая в серенькое тряпье напоминающее платье с накидкой приблизилась к сестре, чтобы осмотреть ее находку. Она внимательно изучила красочное оперение птицы, легонько поглаживая ее по крылу.

— Я нашла его за старым дубом... Должно быть, он умер от старости, — ответила Проклятие голосом, в котором напрочь отсутствовали эмоции. Сестра была одета в такое же подобие тряпок, что и Веда, только на вид они были более темными — пропитанные землей и сажей.

— Пойдем, поиграем в лес? — предложила Веда.

— Не могу — Грета велела мне перебрать весь горох, — настойчиво как бы обидчиво ответила Проклятие.

—Маменька все еще сердится на тебя, за то, что ты близко подходила к городу?

— Она сказала, что в городе с меня спустят шкуру живьем. Пригрозила, что в следующий раз заставит меня стоять на горохе всю ночь, если я еще раз подойду к городу ближе, чем на пять верст (1 верста = 1,06 км), — теперь голос Проклятия был преисполнен печали.

— Тогда я поиграю с Ворожбой, — решила Веда. — Она пошла к ручью за водой.

— Постой, я хочу пойти с тобой, сестра.

— Милая сестренка я очень хочу, чтобы ты пошла со мной, но как же маменька?

—Я боюсь оставаться с ней наедине. Позже займусь горохом.

— Но ведь она рассердится!

— Ерунда! — Зеленоглазка вскинула голову так, что ее огненные волосы встрепенулись. — Я боюсь, что увидев меня без дела она обязательно заставит меня работать. И если уж получать наказание, то только когда вы рядом...

— Трусишка, тебе не стоит так бояться маменьку, — с усмешкой в глазах сказала Веда. Она сейчас стояла подбоченившись и смотрела в упор, при этом переминаясь с пяточек на носочки, и делала так до тех пор, пока Проклятие не схватила ее за плечи и не остановила.

— Она меня пугает, сестра. Я ее боюсь. Ничего не могу с собой поделать. — Сегодня утром мне приснился кошмарный сон — в нем маменька зарезала вас с сестрой как парасят, только там вы были уже взрослыми, а меня... — девочка всхлипнула, — а меня просто сожгли на костре. Я так испугалась когда проснулась. Мама сказала во сне, что меня ждет другая участь, и я почувствовала огонь... понимаешь Веда? — Он жег меня! (всхлипнула)

— Сестренка, это был просто сон. Забудь его. Если ты так боишься трусишка, то можешь пойти со мной. — Веда обняла Проклятие, схватила ее за ручку и увлекла за собой к ручью, чтобы разыскать там Ворожбу.

3

В лесу было спокойно и тихо — даже слишком тихо для этого времени года. Погода стояла по-осеннему хмурая. Многие лиственные деревья уже пожелтели, и только вечнозеленые сосны стояли невозмутимо в своем привычном наряде. Дул легкий ветер. Шуршала листва. С хвойных деревьев сыпались шишки, с иных — каштаны и желуди.

Веда с Проклятием нашли Ворожбу у ручья. Она стояла на пригорке и куда-то смотрела вдаль. Девочки поравнялись с сестрой, чтобы выяснить, в чем же там дело, и тут же увидели светловолосого мальчика. Должно быть, он прибежал из города поиграть в лесу. С виду ухоженный - чистый ребенок, одетый в мешковатую теплую одежду с капюшоном. Дети долго смотрели друг на друга, молчали, не произнося ни звука.

— Вы лесные дочери, так? — первым заговорил мальчишка.

— Не отвечайте ему, маменька будет ругать, — строго сказала Ворожба. Ее голос в полумраке деревьев казался каким-то таинственным, а так как девочки стояли на возвышенности то он и вовсе напоминал эхо.

Сестры создавали впечатление мрачных детей — эдаких дикарят. Парень держался настороже, его колени были слегка согнутыми, будто бы он только наткнулся на них и размышлял об отступлении. Немного погодя он все же выдавил из себя предложение: