Хроники крови. Пенталогия (ЛП)

Мир быстро сокращался до размеров слайда. Щелчок проектора, и кадр возникает перед тобой. Поверни голову. Щелчок, и перед тобой другая картинка. Поверни голову. Щелчок, и картинка снова другая. И, пожалуйста, хоть кто-нибудь, будьте так любезны включить свет.

«Что полезного, черт побери, могу я, так или иначе, сделать для этой стаи оборотней? Как, предполагается, я остановлю убийцу, которого не смогу увидеть? — Наиболее рациональная часть разума Вики пыталась доказать, что вервольфы наняли ее — учитывая, разумеется, рекомендацию их друга вампира, что ей можно доверять, — за способности детектива и опыт следовательской работы, а не за острое зрение. — Быть может, мне повезет, и хотя бы одного из них обучали как собаку-поводыря для слепых… »

— Эй, Победа!

Нахмурившись, она оглянулась. Ярость довела ее почти до перекрестка Парламент и Джерард — куда дальше, чем она намеревалась.

— Что ты делаешь в этой части города?

— Я тоже рад вас видеть. Привет, как поживаете? — К ней, усмехаясь, медленно приближался Тони.

Вики вздохнула и попыталась не впутывать в свои проблемы хотя бы этого парня. Когда она обратилась к нему за помощью и они вместе спасли Генри, их взаимоотношения изменились, поднялись от уровня полицейский — беспризорный ребенок, и не потому, что Тони действительно давно уже не был ребенком Четыре года назад, когда она впервые арестовала его, он был костлявым пятнадцатилетним хулиганом. По прошествии пары лет парень стал ее лучшими глазами и ушами на улицах Торонто. Теперь, казалось, они продвинулись в направлении, поставившем их на равные позиции, но старые привычки отмирают с трудом, и Вики все еще чувствовала себя ответственной за него.

— Отлично. — Она стряхнула каплю пота с подбородка — Привет. А ты как поживаешь?

— Как это получается, — спросил Тони, как бы продолжая разговор, и совершенно естественно попадая с ней в ногу, — что когда ты, Победа, спрашиваем «Как поживаешь?» — это звучит как: «В какое дерьмо ты вляпался?»

— Ну и как глубоко на этот раз?

— Вовсе нет.

Вики повернула голову и посмотрела на него. В ответ Тони с видом оскорбленной невинности послал ей очаровательную улыбку. Она должна была признать, что парень выглядел просто замечательно: ясные глаза, чисто вымытые волосы, и к тому же он понемногу начал мужать.

— Вижу, дела у тебя идут неплохо. А теперь вернемся к моему первому вопросу. Что ты делаешь в этой части города?

— Я теперь живу здесь. — Он обронил эту сногсшибательную новость с видом напускной беспечности, какую может себе позволить двадцатилетний юноша.

— Что ты сказал? — Это восклицание было как раз то, на что парень, очевидно, и рассчитывал. Вид преуспевающего Тони способствовал некоторому повышению ее настроения.

— Ну, это всего лишь комната в подвальном помещении. — Он пожал плечами. — Не бог весть что. Но зато с собственной ванной и туалетом — прежде ничего подобного у меня никогда не было.

— Тони, а каким образом ты оплачиваешь все это? — Вики знала, что ее приятель редко упускал возможность подработать, оказывая соответствующие услуги какому-нибудь случайному клиенту, и лишь отчаянно надеялась, что он не занимается этим постоянно — не только потому, что это было незаконно, но и потому, что теперь призрак СПИДа витал над каждой подобной встречей.

— Я мог бы ответить, что это не твое дело… — Заметив, что она нахмурила брови, парень примирительным жестом поднял руки. — Но я не стану так говорить. Я получил работу. Начинаю с понедельника. Генри знаком с одним парнем, который служит подрядчиком, так вот, он нуждается в друге.

— В ком, в ком?

— В друге, который знает, чего от него хотят.

— Так значит, Генри нашел тебе работу?

— Точно. А также подыскал мне жилье.

Все годы, что она знала Тони, наибольшее, что ему было от нее нужно, — немного еды да пару долларов наличными в обмен за информацию. Генри Фицрой был знаком с парнем менее пяти месяцев и уже взял его жизнь в свои руки. Вики вынуждена была приложить усилие, чтобы разжать стиснутые зубы, прежде чем смогла заговорить.

— Ты проводишь с Генри много времени? — Вопрос был поставлен ребром.

Тони взглянул на нее оценивающим взглядом, слегка прикрыв глаза от яркого полуденного солнца.

— Не так уж много. Слышал, что ты собираешься повыть вместе с ним на луну в этот уик-энд. — Увидев, как она нахмурилась, парень наклонился ближе и с прекрасной имитацией детского ужастика пропел: — Верволь-фы!

— И это он обсуждал с тобой тоже?

— Полно тебе волноваться, Генри просто упомянул об этом.

— Удивляюсь, как это он не пригласил тебя с собой.

— О Боже, Победа. — Тони покачал головой. — С тобой просто невозможно разговаривать, когда ты в таком настроении. Переспи, наконец, с кем-нибудь или сделай какую-нибудь другую глупость и расслабься, это пойдет тебе на пользу.

Он беспечно помахал ей и побежал, чтобы успеть вскочить в трамвай.

Ответ Вики затерялся в шуме уличного движения, что, возможно, было и к лучшему.

— Я что-то не так сказал?

Вики, прислонившаяся к прохладному стеклу машины, не удосужилась приподнять голову. Огни автострады не приносили ей ни малейшей пользы, так стоило ли беспокоиться и поворачиваться лицом к человеку, которого все равно не можешь увидеть.

— О чем ты говоришь?

Ее тон был настолько агрессивно равнодушным, что Генри улыбнулся. На момент он сосредоточился, чтобы втиснуть свой «БМВ» в едва заметную щель между двумя другими машинами, а затем перестроился на более свободную полосу, чтобы набрать скорость, прежде чем влиться в другую часть интенсивного транспортного потока.

— Ты ведешь себя довольно странно. Я начинаю задумываться, не сказал ли тебе что-то оскорбительное.

— Нет. — Вики изменила позу и глубоко вздохнула, постукивая пальцами по колену. — Впрочем… — «Личные проблемы не должны влиять на ход дела. Если они не разберутся с ними сразу, велика вероятность, что в будущем те станут еще серьезнее». — Я разговаривала сегодня с Тони.

— Так. — «Ревность, вот оно что», — понял Фицрой. — Тебе известно, что я время от времени должен питаться кровью смертных, Вики, и ты сама однажды ночью привела…

Она повернулась, пытаясь различить контуры его фигуры на фоне противоположного окна

— Какое, черт подери, это дело имеет отношение ко всему остальному? — Левым кулаком она стукнула по приборной панели. — За четыре года я не смогла приучить Тони взять от меня что-нибудь, кроме пары гамбургеров и немного мелочи на карманные расходы. И вдруг, как гром с ясного неба, ты находишь ему работу — да какую! — и место для жилья.

Фицрой помрачнел.

— Не понимаю, в чем проблема — Он знал, что злится она искренне — и дышала с трудом, и сердцебиение участилось, — но волновал ее сейчас не сексуальный аспект… — Разве ты сама не хотела бы вытащить Тони с улицы?

— Конечно, я этого хочу, только… — «Только я хотела быть единственной, кто сможет его спасти». Она не должна была говорить такое — это прозвучало бы так мелко. Хотя вполне соответствовало истине. Внезапно гнев Вики сменился смущением — Но я не знаю, как тебе это удалось, — добавила она, запинаясь.

Молчание и смена настроения так ясно отражали ход ее мыслей, словно она сказала об этом вслух. Однако если четыреста пятьдесят прожитых лет и научили его чему-нибудь, так это осмотрительности. И потому вампир мудро отвечал только на те слова Вики, которые она произносила вслух.

— Меня приучили заботиться о близких мне людях.

Вики фыркнула, довольная представившейся возможностью сменить тему разговора

— Генри, твой отец был одним из величайших тиранов в истории, безжалостно сжигая на кострах как протестантов, так и католиков, я уж молчу, как он обходился со своими женами. Любое противоречие, личное или политическое, каралось во время его правления смертью.

— Справедливо отмечено, — согласился Фицрой угрюмо. — Тебе нет нужды убеждать меня в этом. Я, между прочим, имел возможность все это наблюдать. По счастью, меня растил не мой отец. (Тем не менее Генрих VIII был предметом поклонения для своего незаконнорожденного сына, взиравшего на отца с благоговейным ужасом). А герцог Норфолк следил за тем, чтобы во мне было воспитано чувство ответственности, обязательное не только для принца, но и для отпрыска любой высокопоставленной семьи. — И только судьба спасла герцога Норфолка от смерти, которая оказалась бы последней в царствование славного короля Генриха.