Канал имени Москвы

Здесь, у Яхромы, местность начиналась холмистая, и на правой стороне канала, где по исторической справке когда-то находился горнолыжный курорт «Волен», выстроили знаменитый «Лас-Вегас» — лучшее на канале место торговли и развлечений. «Лас-Вегас» как магнит притягивал правильную публику — богатых купцов, полицейских чинов и золотую молодёжь. Нищий сброд, вроде этого недоноска, «лямурами» с которым пугал Шатун, не казал туда даже носа. Господи, да Юрий просто размажет его в лепёшку, а если ещё выяснится, что для шуточек громилы есть хоть малейшие, хоть самые ничтожные основания, то ещё и сотрёт в порошок. И всё это он произведёт на глазах нашей беглянки Евы. Юрий вдруг хихикнул. Вскоре настанет и её черёд платить. Но только после свадьбы — он не настолько глуп, чтобы насиловать свою будущую жену. Однако красавица Ева, голубушка наша любезная, заплатит по полной.

От яхромских причалов гостей «Лас-Вегаса» доставляли велорикши. Юрий перевёл бинокль на стоянку, но обнаружил там лишь пару экипажей. Правильный народ начнёт собираться только к вечеру. Велорикши везли своих седоков по Дмитровскому тракту до развилки, как раз напротив шлюза, и сворачивали вправо, к «Лас-Вегасу», а дальше тракт вновь начинал пустеть. И хоть в хорошие дни по нему всё ещё можно было добраться до Деденёво и Туриста, Юрий Новиков никогда бы этого делать не стал. По семейному преданию, старшая сестра матери была немного не от мира сего, типа блаженная, любила погулять пешком и пропала ещё девочкой как раз под перекинутым через канал железнодорожным мостом. Что-то спустилось сверху вместе с туманом и забрало её. Хотя сам Юрий этому не особо верил — маленькая идиотка могла просто потеряться или утонуть.

Ещё по преданиям, но уже не семейным, а гораздо более серьёзным, как раз напротив «Волена», но только по другую сторону канала, когда-то находился ещё один курорт — «Сорочаны». Но там всё накрыл туман, остановившийся на берегу небольшого ручья, который с трудом успели расширить. Слухи об этом месте ходили самые зловещие, даже только на приближении к нему люди начинали вести себя странно, но чёрные споры сатанинских грибов попадали на канал именно оттуда. Грибы, конечно, не считались «бычьим кайфом», но правильные люди, собиравшиеся в «Лас-Вегасе», предпочитали гораздо более утончённую слизь червя. Юрий поморщился: правильный народ из «Лас-Вегаса» не интересовал его больше, хотя насчёт Шатуна амазоночка, конечно, загнула.

— Юрий, — только что доложил ему командир группы захвата, — Хардов появился. Все готовы. Ждут только команды.

«Ну, вот и началось, голубчики мои», — подумал Юрий Новиков.

3

Раз-Два-Сникерс сняла себе номер в «Лас-Вегасе», объявила портье, что ложится спать, и велела до вечера её не беспокоить.

Внизу, на рецепции находился телефонный аппарат, такой же огромный, как в кабинете Новикова, и особенно важным гостям дозволялось им пользоваться. Раз-Два-Сникерс связалась с Фомой на «Комсомольской» и попросила немедленно дать знать, если наконец появится Шатун.

— Я иду спать, — громко говорила она. — Но если Его Светлости вздумается явить себя миру, сразу же меня буди.

В любое время, чтобы не было никаких сюрпризов. Хотя, Фома… дай мне всё же пару часиков, сам понимаешь, бессонная ночь…

Фома пообещал всё сделать как нужно. В этом смысле на него можно было положиться. Ещё с утра команду под началом Колюни-Волнореза Раз-Два-Сникерс расположила в полицейских казармах Яхромы. Никого из них, кроме, может быть, Волнореза, она не возьмёт с собой дальше. И хоть она чувствовала, что её путь лежит очень далеко, единственный человек, на которого она могла положиться в свои неполные тридцать четыре года, был глуповатый, но верный как пёс Волнорез.

Закрывая ставни — обычно яркое дневное солнце мешает спящим людям, — она подумала, что и от Волнореза можно ожидать сюрпризов. Ведь верный Колюня, сам того не зная, практически «влюблён» в Шатуна. Раз-Два-Сникерс усмехнулась: если б ей пришлось написать это слово — «влюблён» — на бумаге, то кавычки она, пожалуй, опустила бы. Но ничего, ей известно, как справиться с этими латентными гомиками и на какие кнопки, случись что, следует нажать.

Отходя от окна, она снова подумала о Лии.

Совсем скоро, уже ближайшим вечером, в двух шагах от её номера сюрпризы не заставят себя ждать.

Никто не видел, как спустя несколько минут Раз-Два-Сникерс покинула свой номер. Как по пожарной лестнице выбралась на крышу, как, легко и бесшумно балансируя на головокружительной высоте, поднялась по откосу к «Пирамидам», прильнув, распластавшись, словно кошка, к приоткрытому коридорному окну.

4

Сложных геометрических форм крышу «Лас-Вегаса» затейливо украсили разноуровневыми и разновеликими надстройками в виде пирамид и в них расположили фешенебельные, лучшие на канале пентхаусы. Самый скромный из них, не в пример зарезервированному за полицейским департаментом, но зато и самый верхний, уже давно снимал некто по имени Хромой Лавр. Приступка балкона этого номера являлась высшей из доступных точек на местности, и отсюда прекрасно просматривались все окрестности. Хозяин не преминул воспользоваться этой особенностью, и балкон был оборудован мощной телескопической трубой на штативе.

Отрезок тракта от Дмитрова до Яхромы, причалы, а особенно развилки и поворот на «Лас-Вегас» были самыми лакомыми кусочками для работы нищих, которых всё прибывало с новыми волнами беженцев. А Хромой Лавр был нищим. Точнее, королём нищих, всё ещё не брезгующим поработать лично. Что-то в его артистической натуре требовало этих выходов на паперть. И хоть Хромой Лавр отстёгивал полиции, и отстёгивал щедро, чтобы те не беспокоили «хлебные» места, которые он давно уже отвоевал в безжалостных битвах с конкурентами, за всей работой требовался неусыпный пригляд. Особенно за лакомой развилкой, по которой с утра до вечера и с вечера до утра туда-сюда сновали капиталистые дмитровские мужички и их неустанные транжиры-жёны. Мощная телескопическая труба на штативе очень даже для этого годилась.

Нищенство являлось призванием Хромого Лавра. Однако после падения Икши и Твери и непонятных вестей с окраин Ярославля, — грёбаные гиды, и за что им только такие привилегии, дармоедам чёртовым, уже давно пора было разобраться, что там, — конкуренция на рынке стала обостряться. В этой связи в коридоре у дверей пентхауса Хромого Лавра постоянно бдили два охранника. Это были его люди, однако официально их командировал полицейский департамент — ещё одна «отстёжка»! — на канале гражданским носить оружие не дозволялось. Поэтому на позолоченный, с инкрустированной рукояткой «стечкин» самого Хромого Лавра — снова «отстёжка» — и на стволы его денежных курьеров — ещё одна! — просто закрывали глаза. Но вот что интересно: при строгом, подозрительном, чуть ли не до деспотичности жёстком Новикове с полицией стало договариваться значительно проще, чем при его предшественнике. Барыши росли, все занялись делом, наступили золотые денёчки, и сейчас, заканчивая подсчитывать вчерашнюю выручку, Хромой Лавр чувствовал, что его настроение улучшается с каждой минутой.

Оба охранника тоже не могли пожаловаться на отсутствие настроения, и единственное, что их угнетало, была сонливость, вызванная послеполуденной жарой.

Тот охранник, что сидел подальше от окна, всё же успел заметить, как в оконном проёме мелькнула какая-то тень, и нечто тёмной зигзагообразной молнией проникло в коридор. Его клевавшему носом напарнику повезло больше — короткий, почти бесшумный выпад, и он отправился в отключку, даже не сообразив, в чём дело. Охранник, что сидел подальше от окна, захлопал глазами. Он даже успел потянуться за оружием, но эта молниеносная тень переместилась к нему, и он увидел сосредоточенные, завораживающе-холодные глаза, и на этом исполнение его профессиональных обязанностей закончилось.