Клыкастые страсти (СИ)

Брат повиновался. Я медленно коснулась его запястья. Я ожидала чего угодно. Но это ощущение больше не возникало. Не потому что я больна или устала, нет. Даже когда я лежала в больнице, стоило Надюшке или Валентину дотронуться до меня — и я испытыва-ла это странное чувство. Не неприятное. Но — не такое. Неправильное. Не обычные пять чувств, а нечто шестое. Я начинала видеть их зверей, и это нервировало. Но зверя брата я не видела. Его не было. Так брат ничего не знает? Или втянут самым краем? Это надо выяснить. Я мрачно поползла вверх по лестнице, на ходу нашаривая ключи в кармане.

Братик подхватил свою девчонку на руки, и пошел за мной. Я одарила его мрачным взглядом. Меньше всего мне нужны были склоки с оборотнями. А именно они меня и ждут. Братик вообще представляет, какой кучей церемоний паранормы вынуждены об-ставлять свое существование, чтобы не быть перебитыми на фиг добрыми лапушками из ИПФ? И как сложен для них переезд из одного города в другой? И сколько соизволений надо на это получить?

Как минимум — четыре. Вожака оставляемой стаи, вожака стаи в которую ты хочешь пе-рейти, Князя оставляемого города и Князя этого города. И это еще как минимум. Требу-ется еще принципиальное согласие вожаков других стай этого города на увеличение по-тенциальных противников на одну боевую единицу. И это не бюрократизм. Это — разум-ная осторожность существ, которых вечно преследуют. ИПФ, знаете ли, не дремлет.

Я пнула дверь ногой, зашвырнула сумку в шкаф и прошлепала в гостиную. Братик за-мешкался на пороге, но я махнула ему рукой.

— Тащи свою девицу сюда. И дверь закрыть не забудь!

Славка повиновался. Я плюхнулась в кресло у компьютера и с удовольствием поверну-лась пару раз вокруг своей оси. Должно же быть хоть что-то хорошее в жизни. Брат сгру-зил свою драгоценность на кресло и уселся на диван. Я внимательно разглядывала его.

Пожалуй, я немного погорячилась, сказав, что он не изменился за прошедшее время. То-гда, девять лет назад я помнила его юношей, высоким, светловолосым, немного хрупким и изящным. У него даже усы не росли, и он очень этого стеснялся. Теперь же передо мной сидел мужчина двадцати восьми лет. От юношеского изящества остались обрывоч-ные воспоминания, сильно раздались плечи, но жира братик не набрал. Маечка веселой траурной расцветки со скелетами рельефно обтягивала накачанные мышцы. Дружим с железяками и ходим качаться? Подражаем старичку Шварцу? Джинсы тоже были в обли-почку. Симпатично. Особенно когда есть, что облеплять. Мне бы понравилось. Лицо… Лицо почти не изменилось. Только стало как-то строже, завершеннее, в уголках рта про-ступили мелкие морщинки, а щеки покрывала двух-трехдневная щетина. Он стал гораздо симпатичнее. И наверняка пользуется большим успехом у женщин.

На этот раз первой заговорила я.

— Прежде чем мы начнем разговор, я хочу узнать ответ на свой вопрос. Тебе известно кого ты привел в мой дом?

Молчание. Брат пытается что-то сообразить. То ли знает, то ли нет. Боится признаться? Или боится, что я вызову психушку? Доказать-то без превращения свои слова у них не получится, а какое превращение днем? Сейчас даже не полнолуние, а девчонка по-моему довольно слабая. Надька «билась током» намного сильнее. Вадим мне как-то рас-сказывал, что вампиры могут просто наблюдать за людьми и узнавать о чем те думают. Так, что гестапо с их милыми методами дознания отдыхают. По дрожанию пальцев, глазам, цвету кожи, запаху… задавать наводящие вопросы — и получать верные ответы даже без слов. Я так не умею. А жаль…

— Юля?

Хочет получить более подробные разъяснения? Или не знает, кто она такая или не хочет меня втягивать. Одно из двух. Но если втягивать — то во что? В оборотневские разборки или во что-то более серьезное? Ладно, выбора у меня все равно нет.

— Я хочу, чтобы ты мне ответил — ты знаешь, что твоя девушка делает по ночам в полно-луние — или нет.

— Юля?

— Уже столько лет как Юля! Или отвечай прямо на мои вопросы — или убирайся прочь!

Лицо брата как-то опустело. Словно стекло вниз по костям.

— Я скучал по тебе, Лёва.

Лёва — это тоже я. Леоверенская — Лео — лев — Лёва. Так братик звал меня в детстве. Но если он надеялся растрогать меня, то у него ничего не получилось.

— Я задала вопрос. Отвечай — или убирайся!

— Расскажи ей.

Голос женщины раздался так внезапно, что я подпрыгнула в своем кресле. Слабый, тусклый, невероятно усталый. Ей нелегко пришлось.

— Расскажи. Она имеет право знать.

Вот спасибо-то! Радости — полные штаны! С чего только ты взяла, что я сама не догадалась? Шерсть не скроешь, девочка. Во всяком случае, от меня. Братец тем временем колебался.

— Клара, ты уверенна…

— Да! Расскажи ей!

Я откинулась на спинку стула и уставилась на братца.

— Расскажи мне то, о чем я догадываюсь, Станислав.

Он вдохнул, выдохнул и словно в воду бросился.

— Юля, Клара — оборотень.

— Оборотень-лис, — уточнила я. — И что?

Брат смотрел на меня так, словно у меня вторая голова выросла. Я скривилась.

— Слушай, подбери челюсть пальчиком, пока слюнями пол не закапал. Да, я вижу кто она. И что дальше?

Я насмешливо разглядывала братца и не обращала внимания на девицу. Но она зашевелилась и кое-как села на диване. Чертовски худая рука вцепилась в спинку, обтянутую черным мехом. Кожа и кости. Что же ее так вымотало? Девица была не просто худа. Она была скелетообразна. И черные волосы только подчеркивали ввалившиеся щеки и запавшие черные глаза.

— Вы — черная лиса? — уточнила я.

— Да. Откуда вы знаете?

Рассказать, что ли? Лучше не надо. Еще грохнется в обморок, потом нашатырем всю квартиру провоняем. Гадость!

— Хотите почувствовать еще раз? Не стоит. Я плохо держу свою силу. Если Славка дорожит вами, я не стану причинять вам вред.

— А вы можете?

Я искривила губы в подобии улыбки. Лучше не получилось. Потом подумала — и стянула с себя браслеты и колье, беспощадно обнажая шрамы.

— Это вас не убеждает?

И брат, и Клара вытаращились на меня так, что мне захотелось завыть. Да что же это та-кое!? Неужели так всегда и со всеми будет!? И никто не примет меня такой, какая я есть!?

— Откуда у тебя это?

— Не поздно ли вы решили это выяснить, Станислав Евгеньевич? — поставила я на место братца.

— Юля…

— Ближе к делу. Да, я знаю, что на свете существуют еще и вампиры, и оборотни. Хотя о вампирах так говорить не стоит. На свету они существовать как раз не могут. Что дальше?

— Могу я попросить у вас стакан воды? — подала голос Клара.

Я внимательно посмотрела ей в глаза. И кивнула братцу.

— Пили на кухню и притарань нам чего-нибудь пожрать. Можешь бульон сварить. Обратно появишься, когда позовем. Ясно?

Славка без разговоров поднялся и пошел на кухню.

— Ну?

Клара опустила глаза. А она ничего, симпатичная. Для любителя костей. Насколько я знаю, таких обаяшек среди оборотней большинство. Что шерстистые, что клыкастые отличаются хорошим вкусом и кого попало, инициировать не станут.

— Для начала представлюсь. Клара Карловна Карелова.

Я невольно фыркнула.

— Долго на скороговорках тренировалась?

— Не смешно! — надулась оборотниха. Хм, ну это кому как… мне так даже очень.

— А что тогда? Родители оригиналы были?

— Мама. А отца я даже не знала. Какой-то немец-турист.

Интересно…

— А в вашем Зажопинске и такие водятся?

— Я из Тулы! — возмутилась Клара.

Я кивнула. Теперь понятно, откуда немец взялся. Оружие, пряники, самовары… Есть за чем ехать.

— А чего вам в Туле не сиделось, Клара Карловна?

— Вот не сиделось, — отозвалась Клара.

— И у вас, конечно же, есть разрешение вашего вожака и вашего Князя на приезд сюда? — язвительно поинтересовалась я. — А также местного Князя? О местном вожаке не спрашиваю, и без того знаю, что вы к нему не обращались!

— А откуда?

— Не ваше лисье дело. — Распространяться о своих знакомствах я не собиралась. — Не слышу объяснений. Кто вы такая, как стали оборотнем и как оказались рядом с моим бра-том?