Хроники крови. Пенталогия (ЛП)

— Я говорю о вашем начальнике. Как его имя? Я подам на вас жалобу, и вы потеряете работу.

— Что?

— Вы слышали меня. — Последним рывком Бердуэлл освободил дипломат, правда, на крышке осталась глубокая вмятина. — Вот погодите! — Он попятился спиной к двери, чуть не придавив двух студентов, пытавшихся войти. Норман оскалился, глядя на приведенного в совершеннейшее замешательство охранника. — Вы еще увидите!

Ему стало лучше, когда он прошелся по Блуар-стрит. С каждым шагом Бердуэлл представлял, как срывает с полок одну за другой глупые так называемые редкие книги, кидает их на тротуар и пинком отправляет под колеса машин. Все еще не отдышавшись, он зашел в телефонную будку на заправочной станции и поискал в справочнике имя, которое ему назвала дементная старуха.

Генри Фицроя среди абонентов не оказалось.

Отшвырнув телефонный справочник, Норман едва не расхохотался. Если они думают, что пустяк вроде этого может его остановить…

По дороге домой он добавил к списку в черной книжице доктора Сагара, библиотечного охранника и грубого кондуктора. Его не беспокоило, что он не знает их имени. Верховный демон наверняка сможет обойтись и без имен.

Дома список пополнился соседом сверху. Больше из принципа, чем по какой-либо причине. Ритм «тяжелого металла», прорывавшийся через потолок, казалось, только усиливал пульсацию под его черепной коробкой.

Взломать телефонную базу данных ему удалось скорее, чем он предполагал, даже несмотря на то, что работать на клавиатуре пришлось одной рукой.

Единственный абонент по имени Генри Фицрой проживал в доме номер 278 на Блуар-стрит-ист, квартира номер 1407. Учитывая близость к Йонг и Блуар, Норман решил, что живут там богатенькие владельцы кондоминиумов. Он оглядел свою собственную крошечную квартиру. Как только он вызовет Верховного демона, у него тоже будет престижный адрес и соответствующий стиль.

Но сначала нужно раздобыть колдовскую книгу у Генри Фицроя. Он почему-то не сомневался, что она у него есть, сумасшедшая старуха явно кривила душой.

Разумеется, Генри Фицрой не захочет одолжить ему книгу, так что нечего даже спрашивать. Людишки, проживающие в таких квартирах, чересчур пекутся о своем имуществе. У них полно денег, и потому все остальное ниже их достоинства. Без сомнения, вполне разумная просьба одолжить книгу будет отвергнута.

— Он, наверное, даже не знает, какая вещь у него хранится. Думает, что это просто какая-то старая книжка, стоящая больших денег. Зато

я

знаю, как ею пользоваться. Поэтому она моя по праву. — Он возьмет книгу, которая должна принадлежать ему по праву, а значит, не совершит кражи.

Норман обернулся и посмотрел на металлическую лепешку, которая когда-то была жаровней. Был только один способ вынести

его

собственность из тщательно охраняемого здания.

*

— Какие-нибудь происшествия за день? — поинтересовался пожилой охранник, опускаясь на только что освобожденный стул. Зря он не подождал немного: сиденье все еще теплое. Грег терпеть не мог усаживаться на место, согретое чужой задницей.

— У мистера Поста из тысяча шестьсот двадцатой квартиры снова заглохла машина, когда он въезжал на пандус. — Тим крякнул от смеха и почесал в бороде. — Каждый раз, заводя машину, этот чувак паниковал, и она снова глохла. В конце концов он дал ей откатиться назад до самых ворот и начал все заново. Я чуть не лопнул со смеху.

— Некоторым людям, — заметил Грег, — вообще нельзя садиться за руль. — Он наклонился и подобрал пакет, лежавший у ножки стола. — А это что такое?

Дневной охранник замер, влезая в рукав куртки, его форменный блейзер остался висеть на крючке вешалки.

— Ах, это… доставили сегодня днем, ЕПС

[12]

из Нью-Йорка. Для того писателя с четырнадцатого этажа. Я позвонил ему в квартиру и оставил сообщение на автоответчике.

Грег вернул посылку на пол.

— Думаю, мистер Фицрой спустится за нею позже.

— Да, наверное. — Тим замешкался по другую сторону стола. — Грег, я тут кое о чем подумал.

Его сменщик хмыкнул.

— Вредное занятие.

— Нет, серьезно. Я размышлял о мистере Фицрое. Сижу здесь уже четыре месяца, а еще ни разу его не видел. Он не спускается за почтой. Не выводит машину. — Тим махнул рукой в сторону посылки. — Я даже ни разу не сумел поговорить с ним по телефону, всегда общаюсь с автоответчиком.

— А я его вижу почти каждую ночь, — заметил Грег, раскачиваясь на задних ножках стула.

— Ага, вот и я о том же. Ты видишь его по ночам. Уверен, ты ни разу не видел его до захода солнца.

Старик нахмурился.

— Ты к чему это клонишь?

— Я о тех убийствах с обескровленными жертвами. Думаю, это дело рук мистера Фицроя. Он вампир, вот что.

— А я думаю, что ты спятил, — сухо заметил Грег, со стуком возвращая передние ножки стула на пол. — Генри Фицрой — писатель. Нельзя ожидать от бумагомарателя, чтобы он вел себя как обычный человек. А что касается вампиров… — Он протянул руку и достал из старого кожаного портфеля экземпляр дневного таблоида. — Думаю, тебе следует это прочесть.

«Лифс» уверенно лидировали после серии из семи игр, а потому первая страница была посвящена хоккею. Анике Хендл пришлось перебраться на вторую.

Тим прочитал статью, хмурясь, если попадались длинные слова. Когда он закончил читать, его сменщик поднял руку, предваряя комментарий, и перевернул для него страницу. Энн Феллоуз не пыталась в своей статье взывать к разуму читателей, она взывала к их чувствам, и это здорово у нее получилось. Она винила во всем СМИ, признавая собственную причастность и требуя отказаться от тактики запугивания. «Неужели на наших улицах мало настоящих ужасов, чтобы мы создавали новые?»

— Значит, все, что писали о вампирах, просто выдумки?

— Похоже на то.

— Им лишь бы экземпляр продать. — Тим презрительно покачал головой. Он вернул газету, постучав по фотографии на первой полосе. — Полагаешь, нашим в этом году удастся дойти до финальной серии?

Грег фыркнул.

— Думаю, это вероятнее, чем то, что Генри Фицрой вампир. — Он отсалютовал на прощание своему сменщику, затем поднялся из-за стола, чтобы открыть дверь и впустить миссис Хьюз с ее мастиффом.

— Фу, Оуэн! Джентльмену не нужны твои поцелуи!

Вытирая лицо, Грег смотрел, как огромный пес ворвался в лифт, волоча за собой хозяйку. Вестибюль всегда почему-то уменьшался в размерах в тот момент, когда по нему проходил Оуэн. Охранник проверил замок на внутренней двери — защелка была туговата и не всегда вставала на место, так что придется отчитать слесаря, — а потом вернулся за стол и снова взял в руки газету.

Запах типографской краски и шелест газетных листов заставили его замереть, пробудив в памяти то дежурство, когда статьи о вампирах впервые появились в газетах. Грег вспомнил реакцию Генри Фицроя на газетный заголовок и вдруг понял, что кое в чем Тим все-таки прав. Он ни разу не видел этого жильца до захода солнца.

— И все же, — старик покачал головой, — у человека есть право выбирать, в какие часы работать, а в какие отсыпаться. — Но он все никак не мог вычеркнуть из памяти звериную ярость, промелькнувшую на доли секунды в глазах молодого человека. Как не мог избавиться от неприятного ощущения, что его затылка легко коснулись ледяные пальцы.

*

Когда дневной свет перестал властвовать в городе, Генри пошевелился. Он ощутил простыню, укрывавшую его обнаженное тело, каждую ниточку, прикасавшуюся к коже. Ощутил легкое движение воздуха, коснувшегося его щеки, как дыхание ребенка. А также дыхание жизни трех миллионов людей, обитающих вокруг, и чуть не оглох от этой какофонии, но в конце концов сумел продраться сквозь нее и снова погрузился в тишину. В самую последнюю очередь он ощутил самого себя. Резко раскрыв глаза, вампир уставился в темноту.