Лунный свет (СИ)

- А по-простому передать никак нельзя? Ящик почтовый мне на что? - Распалившись и повысив голос, воскликнула я. На что ребенок снова сжался от страха, я поторопилась его успокоить, - не бойся, я тебя не трону. Я не на тебя сержусь, ты лишь исполнитель, - и, протянув руку сидевшему на земле шпиону, предложила: - Пошли, горе, - он, еще немного побаиваясь и дрожа, протянул руку, я же дернув его, поставила на ноги и повела за собой.

Дойдя до подъезда и поднявшись на свой этаж, позвонила в дверь. Мне тут же открыл Широ, увидев незнакомца за моей спиной, спросил:

- Ань, кто это? - Впустил нас на порог брат. По отсутствию женской обуви, могу сказать с уверенностью, Бирюзы в квартире не было.

- Шпион, - на эти слова младший лишь понятно кивнул и дальше расспрашивать не стал, дав ему тапки, предложил войти.

Уйдя в свою комнату и оставив их одних. Кинув пакет на кровать, достала платье с прилагающимися бархатными перчатками, повесила их на плечики, дабы не помять еще больше, нашла почти новые черные туфли на каблуке в тон к платью, и тонкие чулки телесного цвета. Осталось лишь волосы привести в порядок, и можно будет собираться, но это не сейчас, а часа через два. За нами должен зайти Тет, и вести меня на это мероприятия, как сопровождающий.

Но тут мое внимание привлек конверт, доставленный мальчиком. Белый с ровным почерком, который я ни за что не перепутаю, красовалось лишь мое имя. Присев на край кровати, и открыв конверт, читала послание от священника. От бумаги пахло лампадкой и свечками, а еще чувствовался еле уловимый запах самого Мишеля. Как же я тосковала. По нашим шуткам, разговорам, спорам, и просто по общению. Предал, обидел, растоптал все доброе, что у меня к нему было.

Послание было коротким и емким, но по существу. Ему нужна моя помощь. И если бы я не была зла на него, помчалась бы сразу, а после позавчерашнего вообще видеть его не хочу. Но послание прочитала. Извинения на трех листах не было, даже элементарного слова «извини» тоже. Но если поставить себя на его место, и подумать, то действительно извиняться не за что. Кто я? Ночной скиталец, а он? Священник и ангел. Не в его привилегиях просить прощения у такой как я, вот и не извинился. Леший с ним. Мне его извинения ни к чему, только лишний раз нервы тратить. Без его извинений проживу.

Все что он хотел это встретиться со мной через пол часа в парке, на лавочке под дубом, вот и все. А вот что меня там ждет это загадка и тайна, покрытая мраком. Надеюсь только не облава, устроенная орденом, ведь если это так, то они наживут еще одного серьезного врага в моем лице, помимо ожившего Анубиса.

Принимать домашний вид не буду, останусь как есть. Поэтому вышла из комнаты в чем вернулась от Ланмао, но тут услышала ругань между мальчишками. Широ был в гневе, как и посланник Мишеля. Ругаясь, на чем свет стоит, они при этом умудрялись пить чай с печеньем. Уж не знаю, что они не поделили, но выясню.

- Что тут происходит? - Входя на кухню, спрашиваю, тут же утихомирившихся ребят. Но не отмолчитесь, все выведаю, - я не расслышала ответ, - потребовала я разъяснения ситуации, - живо! - Повысив голос, рыкнула на них я. На что ответа так и не последовало. Они сделали вид, будто мне все то, что я слышала, просто показалось, и весь тот мат, который я слышала, был всего лишь обманом слуха.

Скрестив руки на груди и вопросительно приподняв бровь, облокотилась о холодильник, с еще большей пристальностью посмотрела на них. Но и это не проняло, по-прежнему уткнувшись в чашки с чаем, продолжали молчать и строить из себя пай-мальчиков. Смирившись с их упрямством, подошла к шкафу с посудой и достав свою чашку налила чаю, присев на стул рядом с братом. После не долгого молчания посмотрела на горе шпиона и спросила:

- Скажи хоть как тебя зову, не буду же я тебя шпионом называть? - На что он смутился и тихо ответил:

- Крис, моё имя Крис.

- Кристофер, значит? - Но я ошиблась.

- Кристиан, полное имя Кристиан, - а немного погодя продолжил: - Его мне дала мама, когда я был еще в утробе. Она умерла, рожая меня, а в карточке, по ее просьбе так имя и оставили. Потом меня забрали в приют при монастыре.

- Значит, ты вырос в монастырском приюте? - Спросил слегка поникший брат. Его история чем-то похожа на историю Криса.

- Да, а потом я поступил в орден святой Катрины, охотиться на демонов. Но не пошло, и я перевелся в почтальоны. Я было, уже сдавал смену, как ко мне подошел священник Мишель и попросил передать послание, я и не отказал. Но мне никто не сказал, что вы темные маги, я же чуть от страха не поседел, - мы с Широ переглянулись, а в моей голове раздался голос брата:

« - Он, по ходу, не в курсе, что мы скитальцы? Ань, я прав?»

« - Похоже на то, - согласилась я с мыслями брата».

- Извини, если напугала, - попросила я прощения у паренька, он лишь отмахнулся и ответил:

- Ничего. Все уже позади, - и вставая со стула, добавил, - я, наверное, пойду, засиделся я что-то у вас. Спасибо за приглашение и чай, - поблагодарив он ушел, закрыв за собой дверь.

Мы остались с братом одни. Я мыла посуду, а брат, подпирая одной рукой подбородок, и болтая бокал с чаем другой, сидел и думал о своем. Тут он тяжело вздохнул и спросил:

- Ань, а скажи, что будет с нами, если она узнает, что я ночной странник? - Без дополнительных вопросов я поняла о ком идет речь. Он волнуется за отношения с Бирюзой. Подойдя к нему со спины, обняла и прижала к себе. Широ положил свои руки по верх моих и прижался еще сильнее, ища понимания. Он боялся, боялся потерять ее, их отношения. Ему не хотелось видеть в ее глазах ненависть, лишь любовь и нежность. Мне это знакомо. Я не видела Тетеюса десять лет, не слышала его голоса, не чувствовала его запаха лаванды и теплых рук, обнимающих меня. Лишь боль и тоску в сердце. Первые месяцы расставания хотелось выть. Такого я никогда бы не пожелала никому. Вот именно поэтому я и не хотела такой судьбы для Широ, и я сказала:

- Если она тебе дорога, открой свое сердце и расскажи все, но только если будешь, уверен на все 100% в ее ответных чувствах, ведь если это простая симпатия, рвать душ на куски не стоит, - он, услышав грусть в моем голосе, сказал:

- Ты об этом знаешь не понаслышке, - камень в мой огород, я же не стала отрицать:

- Да.

- Я хотел сказать, что тоже буду на балу, Бирюза лично принесла приглашение, - и посмотрев на меня жалостными глазами, спросил: - Надеюсь, ты не будешь против?

- Нет, заодно узнаешь, как она к тебе относиться. Может даже представится случай все ей рассказать. Иди, собирайся, - и освободив из своих объятий брата отправила его в комнату. А у меня еще одно дело. Нужно с Мишелем встретиться.

Мишель.

За минут десять до назначенного времени я вошел в главные ворота парка. Мы с Анной всегда встречались в тайне от сестры Марии только в одном месте, на лавочке под старым дубом. Она присаживалась с одного края я с другого. Но в этот раз все было по-другому. Подходило время, назначенное мной для обсуждения проблемы, но она не села на лавочку, а прислонилась спиной к стволу дерева, скрываясь в тени. Руки скрещены на груди, недовольный тон и пренебрежительный, холодный взгляд вперемешку с обидой. Она еще злилась за мои слова, которыми я одарил ее два дня назад. Я виноват, конечно, ляпнул и не подумал о последствиях, и нет мне прощенья, но я хотел как лучше. Не узнай она правды от близкого человека, а от постороннего, злилась бы сильнее, а так она в курсе всего от меня лично, да и количество пострадавших сводиться к минимуму, лично ко мне. Знаю, я поступил как последняя свинья, а чувство вины так и скребет душу. Но ничего не воротишь, придется все менять и исправлять самостоятельно.

Стоявшая под тенью дерева Анна так на меня и не посмотрела, лишь чувство ответственности и банального гуманизма не давали ей уйти. Сквозь зубы с раздражением и неприязнью она поинтересовалась моим письмом:

- Ты звал, зачем? - Это напомнило мне прошлые ее года службе у нас в ордене, так она разговаривала с Себастьяном, относившимся к ней, как к зарвавшейся девчонке, он не воспринимал ее как экзорциста, унижал и оскорблял, пытался любым способом унизить. В один день терпенье Анны закончилось, она навесила на него проклятие, не смертельное, но обидное. Она создала вокруг него ореол аромата и благоухания общественного отхожего места. Все при столкновении с ним только и делали, что зажимали нос. Такая канитель продлилась с месяц точно. В конце концов, Себастьян приполз к ней на коленях. Он умолял, просил о прощенье, лишь бы она сжалилась и простила его. Но на Анну ничего не действовало, но по доброте душевной и от надоевших серенад Себастьяна под окном, сняла заклинание. Ей просто надоело его пристальное внимание.