Московская метель

— Тогда тебе вон туда… — и она рассказала, как дойти до Большого Театра.

— Мы увидимся? — спросил Мишка, как тогда, в метро, и вновь, как ни старался удержаться, покраснел.

— Кто знает? — Алиса улыбнулась, подмигнула, и пошла прочь.

Мишка некоторое время стоял и смотрел ей вслед, пытаясь понять, что с ним происходит — почему ему, с одной стороны приятно находиться рядом с этой москвичкой, а с другой она так его раздражает?

Ну а когда стройная фигурка в цветастом комбинезоне и остроконечной шапке исчезла из виду, он с размаху стукнул себя кулаком по лбу — вот остолоп, даже не подумал спросить у Алисы телефон или лучше фамилию, чтобы потом отыскать ее во «ВКонтакте»!

Девчонок с таким именем в Москве должна быть не одна сотня!

Хотя ведь была такая мысль, когда завтракал, но в тот момент он постеснялся.

Мишка сердито засопел, развернулся и зашагал через мост, ничего не видя сторонам. Злиться на себя он перестал, только свернув прочь от Кремля, и обнаружил, что идет вслед за двумя мужчинами.

Москвичи разговаривали, и он невольно прислушался.

— Э, а ты не слышал, брат, что сегодня ночью в Третьяковке было? — спросил тот, что шел справа, повыше, в вязаной шапочке петушком. — Э, прям криминал настоящий, преступление века!

— Неа, — откликнулся второй, без головного убора, со снежинками на черных, с сединой волосах.

— Сторожей связали, вломились внутрь, да только ничего не взяли! Удивительно, да? — обладатель шапки-петушка даже рубанул ладонью воздух, показывая собственное изумление.

— Да взяли, не может такого быть… что ж, они, идиоты? Что-то очень ценное и маленькое.

— Картины маленькими не бывают!

При этой фразе Мишке вспомнился тот зал, где они с Алексеем Федоровичем общались ночью — вот туда никакие грабители не доберутся. А потом он ускорил шаг — нет времени слушать чужую болтовню, нужно прийти пораньше, и встать так, чтобы видеть всех, кто идет в театр.

Жалко, что мобильник сломался, а часов у него нет.

Хотя почему нет, вон в кармане тикают?

Но нет, после того, что он узнал, даже трогать золотое «яйцо» было противно, не то что разглядывать черные циферблаты. Поскорее бы встретиться с Анной Юрьевной, и все ей рассказать — она историю преподает, знает много всего, может быть, посоветует что-нибудь.

Посоветует, если поверит в то, что с ним случилось… а ведь может и не поверить.

Но даже если так, то часы можно будет отдать взрослым, а сам он рядом с классной окажется в безопасности.

И приободренный, Мишка добавил шага.

Появившийся из-за угла Большой Театра он узнал сразу: колесница с четырьмя конями над входом, белые колонны и светло-бежевые стены, небольшой сквер с лавочками и мертвым сейчас фонтаном.

Вот только здесь никого не было — то ли он пришел слишком рано, то ли опоздал.

Мишка заторопился, взлетел по ступенькам, потянул на себя тяжелую дверь из коричневого дерева. В вестибюле оказалось так же пустынно, как и снаружи, кассы закрыты, вход в театр охраняет сурового вида билетерша, седоволосая, аккуратная, в туфлях на каблуках и сером костюме с юбкой.

— Ты куда, мальчик? — спросила она, когда Мишка подошел поближе.

— Ну, я… наши уже прошли, должны быть уже там, я отстал… мы не из Москвы, — принялся сбивчиво объяснять он, понимая, что ничего не вышло, что он явился поздно: через стеклянные двери видно, как от гардероба отходят двое белобрысых мальчишек в сопровождении папы, и двигаются торопливо, едва не бегом, а значит опаздывают.

Внутри похолодело от предчувствия неудачи.

— Хочешь пройти? — спросила билетерша. — А билета у тебя нет, так?

Мишка кивнул и уставился в пол, ожидая, что сейчас ему велят отправляться на все четыре стороны.

— Ты и вправду не из Москвы, наши мальчишки куда более наглые и намного хитрее, — задумчиво проговорила она. — Ну а кроме того, никого из них и пряником в театр не заманишь. Пустить тебя здесь я не имею права, но смотри, выходишь обратно, сворачиваешь направо за угол, и там будет такая неприметная дверь. Через пять минут я буду ждать тебя там. Но поспеши!

— Э, спасибо вам, — только и сказал Мишка.

Дверь, украшенную табличкой «Служебный вход», он отыскал без труда.

Постучал, тихо скрипнули петли, и из открывшейся темной щели послышался знакомый уже голос:

— Давай быстрее.

Она взяла Мишку за руку и повела за собой — сначала по узкой лестнице, где было пыльно и грязно, затем по темному коридору, где он вовсе ничего не видел, шел едва не вслепую. Послышались далекие голоса настраиваемых труб, скрипок и еще каких-то музыкальных инструментов, приглушенный ропот, впереди распахнулась еще одна дверь.

— Тебе сюда, — сказала билетерша. — Сиди тихо, после спектакля я тебя выведу.

Мишка переступил через порог, а сделав два шага вперед, уперся в низкий бортик.

Сообразил, что находится в ложе, а впереди заполненное тьмой обширное пространство, где выделяется ярко освещенная сцена, и как раз поднимают занавес, тяжелый, багровый, с золотыми кистями…

Офицер милиции взял трубку лишь с шестого или седьмого гудка, и в голосе его прозвучали интонации важного, исключительно занятого человека, которого отвлекают от дел назойливые людишки:

— Да?

— Это вас Леденцова беспокоит, из Нижегородской области, — сказала Анна Юрьевна. — Помните, вчера я у вас была… по поводу мальчика пропавшего, Миши Котлова…

— А, конечно, да, — отозвался милиционер лениво. — К сожалению, не могу порадовать.

— Да? — сердце Анны Юрьевны упало.

Она эту ночь почти не спала, пила успокоительное, все ждала, когда запиликает телефон, и ей сообщат, что Миша нашелся. Крепилась, утешала себя, что ее просто не хотят беспокоить в поздний час, дают отдохнуть, но вот утром обязательно позвонят.

— Но и огорчить тоже не могу, — продолжал милиционер. — Ведь мы могли найти его, хм… Понимаете меня?

— Нет, — сказала она.

— Ну, в больнице или в морге, или даже мертвым на улице, но ведь не нашли, — тут офицер хохотнул, показывая, что это штука, но от его смеха Анну Юрьевну покоробило. — Скажите лучше, во сколько у вас поезд? Вы ведь сегодня уезжаете?

— Да, в шестнадцать сорок пять с Курского.

Ну да, пять часов в поезде, затем в автобус, чтобы к ночи вернуться в родное Заволжье.

Но как вернуться туда без Миши? Как посмотреть в глаза его родителям?

— Хорошо, понял вас… — милиционер сделал паузу, должно быть, записал время отправления. — Если будут новости, я обязательно сообщу вам, не сомневайтесь. Ситуация находится под контролем…

Это все были дежурные фразы, гладкие и бессмысленные, как пластиковые фрукты.

— Да, — сказала Анна Юрьевна и нажала «Отбой».

— Ну что? — спросила Елена Владимировна.

— Ничего, ничего пока…

Дети стоят рядом, видят лицо классного руководителя, и значит нельзя показывать, как она расстроена.

— Пойдемте в зал, спектакль скоро начнется, — проговорила Анна Юрьевна, натягивая на лицо улыбку.

— А что Миша? — неожиданно подала голос Света Лапырева. — Он найдется?

Ну да, и еще на десяти лицах написан тот же вопрос, в глазах тревога и непонимание — обычные школьники, из благополучных, в общем, семей, неожиданно столкнувшиеся с такой стороной жизни, о которой они раньше не имели представления.

— Обязательно, — в это слово Анна Юрьевна вложила максимум той веры, что у нее еще оставалась. — А сейчас нам нужно идти, вот-вот дадут третий звонок, а мы еще места не нашли!

И пожилая барышня, что охраняет ведущую в зал дверь, косится на их группу неодобрительно.

Проходя мимо нее, Анна Юрьевна заискивающе улыбнулась, в ответ получила суровый взгляд и напоминание о том, что нужно отключить сотовые. К местам своим пробрались очень вовремя, едва расселись, как погас свет, оркестр затих, и занавес с шорохом начал подниматься.

Но что странно, в этот момент ей показалось, что Мишка рядом, что он смотрит на нее!