Марк Ганеев - маг нашего времени. Трилогия (СИ)

   Но со временем Игорь Сергеевич Морев сумел-таки преодолеть этот барьер, разделявший аристократов аналитиков с оперативниками, тем самым завоевать еще большее наше уважение, продолжая успешно возглавлять свой сектор операций.

   Когда я ему позвонил первый раз, то полковнику я представился, как подполковник Оленин из бывшего пятого главного управления, то Игорь Сергеевич слегка задержался с ответом на мою просьбу о встрече, он явно не очень хорошо помнил подполковника Оленина. Кегебэшники всегда остерегались встречаться, общаться с людьми, которых они плохо знали или не были с ними должным образом знакомы. Но в своем телефонном разговоре я, видимо, сумел затронуть какие-то его внутренние чувств, он явно начал колебаться по этому вопросу и тогда я ему сказал:

   - Игорь Сергеевич, мне очень нужно с вами встретится, чтобы решить некоторые срочные вопросы, от которых зависит честь и достоинство моих погибших друзей, военнослужащих вооруженных сил России! Только вы и ваша организация обладает достаточной информацией, чтобы мне посоветовать, как нам поступать в тот или иной ситуации?! В настоящий момент мы готовы применить силу и наказать изменников родины, поправшие честь и достоинство, а также нечестную гибельна поле боя пятнадцати российских военнослужащих!

   - Извините, подполковник, но почему вам бы по этому случаю не обратиться в соответствующее подразделение Генштаба России. Насколько я понимаю, то речь идет о Мэрилэндском инциденте, в ходе которого погибла разведывательно-диверсионная группа полковника Кантемирова и майора Ганеева?!

   - Извините, Игорь Сергеевич, но мы не знали, что позорное уничтожение нашей разведывательной-диверсионной группы, практически расстрел ее безоружных бойцов в военных кругах Российской Федерации получило такое красивое название. Но мы точно знаем, кто отдал приказ на ее уничтожение...

   - И кто же подполковник?

   - Генерал полковник Сергей Сергеевич Двойников.

   Я не стал говорить полковнику Мореву о том, что генерал полковник Двойников сегодня исполнял обязанности начальника Генерального штаба вооруженных сил Российской Федерации. Пару месяцев назад Президент второй раз рассматривал его кандидатуру для утверждения на посту начальника Генштаба и во второй раз он так и не утвердил этого генерал полковника в этой должности. Видимо, за этим высокопоставленным генералом водились серьезные грехи, которые так и не позволили Президенту утвердить его в этой должности!

   Немного подумав, полковник Морев мне ответил:

   - Хорошо, подполковник! Вы меня убедили в серьезности вопроса, который хотели бы со мной обсудить, я готов с вами встретиться. Но, давайте, эту нашу встречу мы проведем на нейтральной территории. Вы, наверняка, не раз проходили мимо грузинского кафе, расположенное прямо напротив главного входа в московский зоопарк, оно находится на противоположной стороне этой же улицы.

   - Да, я много раз там обедал вместе с сыном после экскурсий по зоопарку! - Я немного приврал, сказав о сыне, бог и жена подарили мне дочь.

   - Ну, что ж в два часа пополудни вы сможете туда подойти?

   - Разумеется, смогу!

   - Что ж, тогда встречаемся в этом кафе, сегодня в четырнадцать ноль-ноль. До скорой встречи, подполковник! - Сказал Игорь Сергеевич Морев и повесил телефонную трубку.

   После злопамятного утреннего завтрака Веруня, быстренько переодевшись, тут же умчалась на факультет журналистики МГУ имени Ломоносова, забыв меня поцеловать на прощанье. Оказавшись в полном одиночестве, я немного поработал с ноутбуком. В девять часов поднялся на ноги и отправился в номер Никольского, настало время его осмотра. По дороге в коридоре гостиницы встретился с лейтенантом Васьковом, шедшим мне навстречу. Вместе с ним я направился в номер больного Никольского.

   В одних трусах и почему-то страшно радостный Никольский сидел за столом и завтракал. При виде меня и Васькова, входящих в его номер, он тут же заорал со страшными интонациями в голосе:

   - Галька, ты только посмотри, кто к нам пришел?! Давай, тащи еще сюда два стула, а также брось им еще чего-нибудь на стол, они, наверняка, жрать захотят!

   Из соседней комнаты номера настоящей русской павой выплыла Галина Ильинична Воротникова, в руках она держала скворчащую сковородку, распространяющую умопомрачительный запах яичницы по номеру. Подойдя к столу, за которым сидел Николай Николаевич, Воротникова сковороду с яичницей поставила перед ним на деревянную подставку. Затем она специальным ножом порезали яичницу и разложила ее на три тарелки для меня, Васькова и для Никольского. Но я вовремя отреагировал на эту ее попытку меня еще раз покормить, сказав:

   - Спасибо, Галина Ильинична, за проявленную заботу! Но я только что позавтракал вместе с Верой!

   - Да, ты, Марк, совсем еще молодой парень! Тебе только есть, да и есть надо, чтобы молодые силы свои поддерживать! - Посоветовала Галина Ильинична.

   В этот момент она наблюдала за тем, как ее Николай Николаевич запивает горячую яичницу холодным молоком. Леонид Васьков аж привстал на табурете, когда услышал, что Воротникова назвала меня не Русланом, а совершенно другим, незнакомым ему именем! Имя Марк он никогда еще ранее не слышал. Я тут же сделал вил, что Воротникова попросту ошиблась, обратившись ко мне не тем именем, что ничего страшного при этом не произошло. Но тут Никольский сделал свой вклад в раскрытии моих тайн и секретов, сказав:

   - Галина, сколько раз тебе нужно говорить о том, чтобы ты с Марком ты вела бы себя более осторожно! Только мы с тобой знаем, что он не тот человек, за которого сейчас самого себя выдает! Навсегда забудь о его старом имени Марк, теперь повсюду мы его должны называть Русланом!

   Со стороны мне было хорошо заметно, что Николай Николаевич Никольский и Галина Ильинична Воротникова попросту были счастливы находиться вместе, быть вдвоем, на все остальное они уже не обращали внимания.

   - Марк, - говорил мне Николай Николаевич, - всю эту ночь я проболтал с Борисом Фридманом. Он мне много рассказал о своем житие-бытие в Потустороннем мире. Говорил о том, что там сейчас зреет самая настоящая революционная ситуация, народ не хочет и не желает больше ждать своего счастливого будущего. Тени желают, как можно скорее, начать с нами вместе работать над разрешением проблем кооперации, обмен знаний на предметы промышленной продукции. Народ теней из Потусторонних миров желает с нами только одного - начать с нами, наконец-то, по-настоящему сотрудничать, вместе работать!

   - Хорошо, Николай Николаевич, в следующий сеанс связи поинтересуйся у Бориса, нет ли рядом с ним человека, который был способен без наличия монтажной схемы собрать нашего электронного секретаря. Если такой разум у них найдется, то мы подумаем, как сможем его перенести в наше время, чтобы он поработал, монтируя моего электронного секретаря, а затем его вернем обратно в Потусторонний мир. Пожалуйста, Николай Николаевич, в разговоре с Фридманом не забудьте ему напомнить об этой моей просьбе! А сейчас не могли бы вы перейти в спальню, где я мог бы вами заняться, вас осмотреть. Настала пора нам уже решать, какой врач или в какой клинике вас, Николай Николаевич, могли бы хорошенько подлечить, чтобы впоследствии с вами можно было бы провести очередной сеанс омоложения?!

   Николай Николаевич послушно, словно ребенок, направился в спальню. Там он безропотно снял с себя трусы и без помощи со стороны самостоятельно взобрался на широкую кровать, где распластался, широко раскинув свои руки и ноги. Воротникова стояла рядом со мной, ее глаза серебрились лунным светом, это женщина плакала, не отрывая глаз от своего беспомощного Никольского! Глазами я показал Леониду, чтобы он остался в гостиной, сидел бы в кресле и смотрел бы программы по телевизору, не мешая мне заниматься делом, работать с Никольским.

   К этому времени Николай Николаевич уже спал, оказалось достаточно нескольких пассов руками, которые я сделал перед его глазами, чтобы он заснул. Я прошел в его изголовье, его голову взял в обе свои руки, мне потребовалась всего пара минут для того, чтобы настроиться на параметры его организма, на работу его сердца, на артериальное давление, частоту пульса, на скорость распространения раздражения и на многие другие вещи. Одновременно я воссоздал в своей памяти образ молодого Николая Николаевича, ему в тот момент было лет тридцать - тридцать пять. Я тут же принялся сравнивать показания состояние здоровья сегодняшнего Никольского с состоянием здоровья Николая Николаевича тех давних времен! К слову сказать, различия, разумеется, имелись, но они не были такими критическими, я бы даже сказал, что они не были такими принципиальными, когда говорят, что человек стар и вскоре отдаст господу Богу душу.