Мельничный жернов

На берегу пруда, рядом со старой купальней, важно восседал толстенный черный кот. Кажется, тот самый, что попался под ноги еще в первый день в парке. А больше никого. Небось скрылись, как только Света сбежала. А ведь, глядишь, могла рассказать что-то еще…

«Хотя шут их, подростков, знает. Может, она просто внимание привлечь хочет, — лениво размышлял Виктор, поднимаясь на ноги и отправляясь обратно в корпус. — Но все равно пришло время тщательно осмотреть комнату Филимонова. Теперь это не вызовет ненужных вопросов у директора».

…Третье транспортное кольцо было под завязку забито машинами. Средняя скорость движения, прикинула Алина, составляла около десяти километров в час. Черт ее дернул воспользоваться новой магистралью, такой удобной в выходные дни. Лучше бы через центр ползла, все быстрее. Хотя, конечно, там и гаишников больше, продолжала она размышлять, рассеянно барабаня пальцами по рулевому колесу и зевая. Конечно, в былые времена такой ранний подъем стал бы для нее героическим подвигом. А сегодня — так, всего лишь смелый поступок. Улыбнувшись собственной шутке, молодая женщина, снова нажав на газ, проехала очередные двадцать метров. Капля, она камень точит. А всякой пробке рано или поздно приходит конец.

Конец страданиям уже виднелся впереди в виде огромного щита с долгожданной надписью: «Новослободская ул. — Центр» и «Дмитровское шоссе — МКАД». Последние сто метров, и красный «Ниссан» медленно миновал развилку, уверенно нырнул под мост, не пугаясь сложной развязки, и покатился по куда более свободной дороге.

По пути Алина пыталась обдумать, что именно она скажет священнику. Нельзя же прийти и просто так брякнуть: здравствуйте, вы знаете, я тут совершала с одним другом жертвоприношение, чтобы вызвать душу умершего, и теперь засомневалась — хорошо ли это. Надо как-то поделикатней это сказать, чтобы дать возможность помочь ей, но в то же время и не шокировать. Отца Владимира не так-то просто шокировать, после всего что ему пришлось пережить в совместной работе с «мангустами», но вряд ли он доброжелательно отнесется к человеку, самому попробовавшему магию на вкус.

Чертов Виктор, если бы он не смотался из города именно сейчас, когда впервые в жизни ей понадобился, он мог бы помочь, подсказал, как следует говорить с его другом. Впрочем, они, помнится, поссорились.

Алтуфьевское шоссе оказалось совершенно свободным, и Алина лихо пронеслась по нему, подстегиваемая желанием поскорее покончить с тяжелым разговором. В разрывах туч, обильно поливавших землю дождем всю ночь, показалось солнце, ласково заглянуло в окно машины, отчего водительнице пришлось надеть темные очки на первом же светофоре, блеснуло на куполах церкви у дороги…

Вот и надпись на высотном доме — «Бибирево». Почти приехала. Молодая женщина без труда отыскала нужный поворот и, ловко маневрируя во дворах, подкатилась к удобному для парковки месту как раз возле храма. Вроде все шло чудесно, но одного обстоятельства она не учла — пробки сильно ее задержали, и, как гласило расписание служб, очередная должна была начаться с минуты на минуту.

Алина беспомощно огляделась по сторонам. Мысль, где найти священника и как его перехватить, почему-то не посещала. И тут, как ни странно, она заметила человека в мешковатой ветровке поверх черной рясы, торопливо шагавшего к храму. Он! Вот удача!

— Отец Владимир, — крикнула она, чуть ли не подбегая к нему.

Тот недоуменно рассматривал ее несколько секунд, потом все же узнал.

— Алина, доброе утро. Вот уж не ожидал вас тут увидеть. На службу пришли?

— Н-нет, мне надо с вами поговорить, и это очень срочно.

— К сожалению, сию секунду никак. Стыдно признаться, но я опаздываю. Проспал, — виновато улыбнулся священник. — Подождите конца службы, хорошо? — И с этими словами он заспешил внутрь храма.

Служба тянулась невыносимо долго. Церковнославянский Алина изучала давно, еще на втором курсе, и то, можно сказать, лишь слегка ознакомилась. Тема русской церковной культуры не заинтересовала ее тогда, и надо сказать, в этом смысле мало что изменилось. К счастью, ближе к середине она ухитрилась пристроиться на лавочке в уголке и даже, кажется, задремала. Во всяком случае, ее толкнули в бок со словами:

— Ишь, расселась, спит тут! Да еще в штанах явилась и с непокрытой головой. Стыда совсем нет!

Алина постаралась не обращать внимания, но это оказалось не так просто. В итоге она просто вышла из храма, удивляясь, почему не додумалась до этого раньше. Снаружи было свежо, хотя довольно пасмурно. Многообещающий разрыв в облачном покрове затянуло, и небо снова грозило дождем. Сильный ветер раскачивал яблони, усыпанные мелкими плодами. Молодая женщина наслаждалась чуть горьким осенним воздухом, так непохожим на душный, сладковатый запах церкви. Больше всего ей хотелось сесть в машину и, проехав каких-то пятнадцать минут, оказаться в лесу, побродить среди высоких деревьев… Такое желание было совсем не свойственно любительнице посидеть дома, обложившись книгами, а потому искушение поддаться ему было велико. Ничего. Стоит потерпеть несколько минут. А уж после разговора и погулять можно.

Вскоре из храма стали выходить первые прихожане — значит, вот-вот закончится! Алина вздохнула с облегчением и заглянула внутрь — да, так и есть, отец Владимир освободился. Вот и все. Она вошла в храм и встала в сторонке, рядом со свечным ящиком, чтобы никому не мешать.

Священник вышел из алтаря, оглядываясь по сторонам, и Алина быстро зашагала к нему — вместе с десятком других людей, преимущественно старушек. Значит, предстояло новое ожидание.

В церкви было душно. Обычная череда прихожанок, просящих благословения на разные случаи — уборку храма, особо строгий пост, примирение с родственниками. Все знакомое, привычное. И даже Людмила Сергеевна не удивила священника своей несколько экзотической просьбой — изгнать беса из ее годовалого внука.

— А почему вы решили, будто в него вселился бес? — устало поинтересовался отец Владимир.

— Да стыд теребит без конца. Еще маленький, а уже такими вещами занимается, — возмущенно заявила старушка. — А мать его не разрешает за это по рукам да по причинному месту бить.

— И правильно не разрешает. Это естественное самоисследование, — терпеливо пояснил священник. — Никакого греха в этом нет.

Людмила Сергеевна ушла восвояси, бормоча себе под нос что-то вроде: «Как греха нет?! И сына своего наказывала, а теперь повыдумывали…»

Ну вот, вроде и все. В сторонке его терпеливо дожидалась Алина Буткевич. Алина, непонятно зачем явившаяся на службу. И невольно напомнившая ему девушку из его прошлого, Олю, под чьей личиной его искушал демон-инкуб. Впрочем, вид у молодой женщины был вовсе не искушающий, скорее измученный и нерешительный. В общем и целом, она нисколько не напоминала обычно уверенного в себе консультанта «мангустов», кандидата исторических наук.

Священник подошел к ней и жестом пригласил сесть на одну из скамеечек у стены.

— О чем вы хотели поговорить? — спросил он, и его тут же окликнул знакомый голос отца Андрея:

— Отец Владимир, где вы? Закончили благословлять?

— У меня важный разговор, — раздраженно отозвался он. — Я еще не закончил.

— У нас крещение назначено через пятнадцать минут, вы не забыли?

— Вот и не трогайте меня пятнадцать минут, — зло выпалил священник, немедленно сожалея о собственной несдержанности, но поправить было ничего нельзя. Алина смотрела на него очень странно. — Простите, так о чем вы хотели со мной побеседовать?

Молодая женщина помолчала, видимо, собираясь с мыслями.

— Я даже не знаю, с чего начать, — протянула она. — Наверное, с вопроса: «Чем так плоха гордость?»

Маленький красный «Ниссан» свернул на асфальтовую дорожку, уходящую в окружающий город лес. «Легкие, вот они, легкие Москвы, — думала Алина, выбираясь из машины и захлопывая дверцу. — Это — настоящее. Природа. Наша мать. Колыбель любой цивилизации, которая потом уж создает религию, науку и все, что требуется человеку, чтобы потешить себя. Напитать самую свою суть — гордыню. Гордыню, которой равно много у черных магов и самых благочестивых священников. Без гордыни существование человечества бессмысленно и невозможно. Без нее мы были бы просто частью природы, как вот это дерево».