Еще один шанс. Дилогия (СИ)

- Позвольте, Григорий Иванович! Друг, мой ситцевый! - гость, молчавший всё время, подал голос. - А как же моя мебель? Заказ? Как же я теперь?

- Мирон Евдокимович, повремени немного! Не кручинься - все будет нормально! Куда он без своего инструмента? Через день - два приползет греховодник на коленях. Будет проситься обратно. Я конечно его накажу, затем прощу и заберу бумаги назад.

- А деньги?

- А вот, деньги! - Киреев поднял мешочек с монетами и потряс им перед носос друга. - Денег - обратно он не получит. - Так, что через неделю подъезжай - свидимся. Оформим заказ на твою мебель.

- Ай да, Киреев! - у товарища - собутыльника глаза заблестели от восхищения. - Ну, Григорий Иванович! И хватка, у тебя! Каждый раз - всё больше и больше удивляюсь. И наглеца отчекрыжил и деньгами разжился! Аж зависть берет - мне бы так уметь!

- Так учись, Мирон Евдокимович! Кто же тебе не даёт?

   ***

   На с ледующее утро.

   Таганово.

   Подворье помещика Воронцова.

- Здрав буде, Кирьян Аркадьевич, - Никодим Холмогоров снял шапку, поклонился деревенскому старосте. - Многие лета тебе здравствовать!

- А, Никодим? - Карачун недовольно посмотрел на невысокого мастерового. - Что скажешь? Зачем пришел? Да ещё бабу привёл?

- Будь добр... - невысокий столяр нерешительно переминался с ноги на ногу. Скажи, а вашему барину бойцы, борцы, рестлеры или чемпионы не нужны, случайно?

- Никто нам не надобен, - лицо старосты перекосилось. Бровь нервно начала дергаться. Он с силой сжал кулаки. - У нас этого добра - итак уже больше двадцати рыл. Понабрали, кого попало - одни обормоты. Только хлеб жрут бестолку, да носятся за деревней как угорелые. У, аспиды, добра на вас нет! - Корачун помахал кулаком в сторону леса, туда где шли занятия новобранцев.

Молодцы в огороженной от чужого внимания зоне, азартно погоняли коней, скакали по кругу, бросали вперед копья, пускали стрелы в деревянных болванов, расставленных для воинского ученья.

Хозяйственник вытянул руку и демонстративно стал загибать пальцы. - Вот, погляди, добрый человек, что творят, нехрести... Коровушек распугали на барском лугу, труву поизмяли, ям и траншей понарыли. Хорошие доски, бревна в щепки изводят. А сколько инструмента ежедневно ломают - зачем? Топоры, ножи, косы, серпы... сюрикены какие-то, - Гыгышка ковать не успевает! А недавно пушку притащили! Грохот от неё стоит с утра и до вечера. Выйти за деревню страшно! А ну как - прилетит чего?

В подтверждении его слов где-то за деревней что-то громко грохнуло и резво полетело с пронзительным свистом.

- Господи, прости душу невинную! Сохрани и помилуй! - Староста демонстративно перекрестился. Горестно сглотнул слюну. Почесал затылок. Посмотрел на собеседника. Вспомнил про его просьбу. - Ты, ещё тут, - в два вершка от горшка, доброволец - боец недобитый. Так, что давай... - проходи мимо. Ищи работу, в другой деревне. Нам не до тебя. Невидишь у нас... Как, их? Ученья удут!

- Помилуй бог, - Холмогоров выдохнул, расстроившись. - Жаль! Очень жаль. Я так надеялся, что могу быть полезен. - Он повернулся, опустил голову и тяжело дыша, пошел в сторону выхода. За ним молча, последовала молодая девушка.

- Ну, почему мне так не везет? - бывший "почетный рестлер Таганово" переживал, "глотая" обиду. Он сгорбился и стал походить на великовозрастного стрика. - Эх, судьба - судьбинушка. Горе - горькое! - Никодим горестно бубнил, тяжело переставляя свинцовые ноги по подворью. - Никому-то мы с тобой Марьюшка ненадобны. Уйдем же бродить по белу свету, искать место лучшее. Может быть, кто примет нас сиротинушек... Накормит, али приютит... Авось выживем.

На выходе, у самых ворот несчастному страдальцу повстречался Федор - слуга барина. - Здорова, Никодим! - Весело прогорланил великовозрастный детина.

- Здравствуй, Федор, - расстроившийся мастеровой ответил еле слышно. В его глазах стояли слезы. Громко шмыгнув, он вытер нос рукавом.

- А ты, тута, чаго забыл? Заняться нечем?

- Да, вот - Холмогоров произнес чуть не плача. - Заходил попрощаться.

- Какое попрощаться! - Громила резко схватил за шиворот маленького человека. Встряхнул его. - Быстро "дуй" в столярную мастерскую - Алексей Петрович спрашивал про тебя ещё с утра. Предложение к тебе есть.

- Кв... ква... квак... спрашивал! - Никодим заквакал от удивления. В голове возникла надежда. - А вдруг! А может, возьмут кем-нибудь? Хотя бы на самую простую, черновую работу? Например, подмастерьем или подручным каким? - Сердце Холмогорова затрепетало от предчувствия. - Я сейчас на любое согласен. Даже на конюшню, даже в подмастерье. Даже... - лишь только возьмите!

- Бегом, давай! Без соплей и разговоров! - Слуга повторил грозно, в приказном тоне. - Там привезли инструменты для работы по дереву и станок столярный из Индии. Командир вместе с Пехотой, без тебя разобраться не могут. Уже неделю мучаются над какой-то кнопкой. Позеленели от подуги. Что с ней делать - знать не ведуют! Толи включать её - толи выключать! Она такая - большая, красная. А ты ходишь, тут - прохлаждаешься! Совесть, у тебя, есть? Кто из нас - столярных дел мастер? Елки - зепечные! - Федор выругался и широко развел руки, вместе с повисшем на них столяром. - В селе вся работа стоит без его советов, а он прощается со всеми! Бабу ещё "каку-то" за собой таскает! Ну, и кто ты - после этого?

Сердце у Никодима взволновано затрепетало от сбывшейся надежды. Глаза "загорелись". Он гордо выпрямился. Набрал полную грудь воздуха. Обернулся к сестре и уже на бегу прокричал. - Марья, подожди меня! Я быстро! Я скоро, совсем. Мы только с чудо-станком разберемся, да с инструментом...

Глава 34.

Рязанцев прищурив глаза, задумчиво окинул взглядом деревенскую улицу. Путешественник во времени представил, каким красивым будет это место через несколько лет. Как величественно будут тянуться к солнцу голубые ели. Загадочно качаться на ветру мохнатые еловые лапы, покрывая крыши домов. По разлапистым веткам будут скакать пушистые белки, сыпать хвоей на тесовую кровлю, усыпанную за многие годы еловыми шишками. Под ногами мягко будут утопать в траве иголки. В воздухе будет стоять приятный аромат еловой коры и хвои. Летом в тени больших деревьев можно будет побыть в прохладном полумраке. Зимой полюбоваться сказочной красотой белоснежных елочных нарядов.

- Эх, - романтическая натура выдохнула. - Хорошо! И главное вовремя я догадался пересадить деревья и украсить улицу.

Высоко в бледно-голубом, безоблачном небе небольшие вереницы диких гусей и лебедей неслись в сторону юга. В воздухе витал особый "винный запах" осени, со стороны деревенских огородов мягко веяло палым сухим листом и сизым горьковатым дымом костра.

Странник перевел взгляд на недавно покрашенные деревенские домики. Отметил причудливые флюгера на крышах, которые недавно выковал Гыгышка. И снова сладостно вздохнул. - Название дам улочке... Хвойная или Еловая! Нет! Пусть будет - Лесная! Звучит созвучно и красиво! Хотя... две другие улицы Рябиновая и Ореховая названы тоже неплохо!

- Кормилец, позволь поговорить с тобой, - староста вернул романтическую натуру из мира грез на грешную землю. - Надёжа наш! Ты, всё время занят. Думки у тебя умные! Всё решаешь дела важные, ответственные и срочные. Всё на благо нашего селения! А про наши крестьянские заботы забыл совсем. А на улице осень уже. Скоро покров, а тама и зима.

- Кирьян! - Странник недовольно посмотрел на щуплого, бородатого человека. Строго свел брови. - А чём ты говоришь? Ты посмотри вокруг! Я только о людях и думаю! Вон, избы раскрасил яркой совреме... новгородской краской. Огородил их аккуратными заборчиками. Деревья высаживаю нарядные, как в сказке. Ты только представь, как будет хорошо и пригоже! Да, уже все в округе только и говорят про изменения в нашем Таганово! Завидуют! Ну, разве не так?