Племя вихреногих (СИ)

"Красная рыба" с чаем и без хлеба точно не была тем, что обрадовало бы мальчишек дома - но после той дряни, которую им приходилось есть по дороге, и она показалась им деликатесом. Они все наелись до упора - ну а потом, понятно, ни о каком разговоре не могло быть и речи. Оставалось только завалиться спать.

* * *

...на них налетел ещё один порыв влажного, жаркого ветра, и Антон невольно посмотрел на небо. Похоже, что солнце садилось - плывшие, казалось, над самыми крышами туманные, растрепанные тучи сочились каким-то болезненным желтовато-коричневым светом, и он, несмотря на жару, невольно поёжился. Потом впереди что-то плеснуло, и его взгляд торопливо скользнул вниз.

Окруженный желтыми двух-трехэтажными домами двор тут пересекал неглубокий овраг, перекрытый баррикадой из земли, деревьев и строительного мусора. За ней виднелось заросшее такими же низкими, корявыми деревьями болото. Над темной, разделенной кочками водой лениво стлался пар - и там что-то двигалось, уже давно...

Теперь он уже отчетливо видел белесые, сгорбленные силуэты, - они медленно, словно слепые, брели вперед по пояс в темной воде, то и дело оступаясь и ощупывая путь неестественно длинными руками. Оружия в них не было, но самих... существ оказалось очень много - не менее нескольких десятков. А тут их всего трое, если не считать его...

Мальчишка нервно сжал копье с грубо сделанным железным наконечником. Весь его наряд сейчас составляла кое-как обернутая вокруг бедер тряпка, и ему казалось, что в драке она обязательно свалится. Как ни смешно, это тревожило его куда больше приближения врага - в конце концов, тварям ещё предстояло взбираться на обрыв высотой в добрых три метра, - а при их очевидной неуклюжести это обещало стать нелегким даже без активного сопротивления четырех парней.

Он с сомнением посмотрел на мальчишек, одетых и вооруженных ничуть не лучше его. Все они были ниже его, и казались какими-то заморенными, да и смотрели на тварей как-то испуганно. Похоже, это значило, что все трое едва ли стоили в драке больше его одного, - а такое вот превосходство Антону категорически не нравилось. Он уже чувствовал, что отдуваться придется ему одному... и проснулся.

* * *

Какое-то время мальчишка лежал неподвижно, глядя в потолок. Сон был мерзкий и дурной, - из тех, что надолго портят настроение. Даже не потому, что сам мир в нем был непривычно мерзким (в нем он был участником восстания в какой-то психушке, что само по себе просто не укладывалось в голове, - представить, что его, Антона Овчинникова, отличника и гордость школы, могут посадить в дурдом, было просто невозможно), сколько потому, что он чувствовал себя дезертиром, бросившим товарищей в безнадежном бою. Кем были те трое мальчишек? Черт, теперь и не вспомнить... но ощущение, что всё это было на самом деле, и что теперь, просто из-за того, что ТАМ его нет, страшно умрут десятки и сотни хороших ребят, было очень, очень резким, - и ещё более неприятным. Предателем Антону ещё не приходилось себя чувствовать, и он даже и представить не мог, что это окажется так гадко. А ведь, казалось, просто дурной сон...

Яростно помотав головой, мальчишка поднялся, и без особых церемоний растолкал остальных. Все, включая Вальфрида, поднялись какими-то смурными, - видать, и им снилась какая-то гадость, но распространяться на этот счет никто не стал, - не расскажешь, не сбудется, как известно. В последнем Антон уже не был уверен, - ему, как раз, казалось, что всё УЖЕ сбылось, - но после умывания и завтрка (неужели Вальфрид всё время ест тут эту гадость?) настроение в компании всё же неожиданно улучшилось, - словно из самой души извлекли невидимую занозу. Тем не менее, начинать разговор никто не спешил. Ребята молча посматривали на Вальфрида, - но тот ухитрялся смотреть как-то сквозь них. Не как сквозь пустое место, а просто... сквозь.

- Ну? - наконец, не выдержал Сергей. - Что всё это значит? Что это за место?

Вальфрид откинулся на спинку стула, глядя на него - на всех них - с каким-то непонятным выражением.

- Город Тарск, Союз Советских Народных Республик, - спокойно сказал он. - Часть его, по крайней мере.

- Советских Народных - это тот, откуда Волки? - спросил Антон.

- Он. Странное место, скажу я тебе...

- А люди?

- Не думаю, что тут вообще кто-то жил. Это место - лишь отражение того, что существует ещё где-то.

- И мы тогда, выходит, тоже... отражение? - довольно нервно спросил Андрей.

- Не знаю, - безразлично сказал немец. - Но улицы в этом... городе никуда не ведут. Они просто упираются в скалу. Никто не стал бы так строить, понимаете?

Антон невольно поёжился. Думать о таких вот вещах, о том, что на самом-то деле они давным-давно благополучно вернулись домой, а тут, в этом странном мире - или сне многих миров? - только их отражения, их копии, совсем не хотелось. Потому что тогда - мальчишка это чувствовал, - разлетится в пыль всё, во что они тут верили...

- Ну, и что нам тут делать? - наконец спросил он.

Вальфрид моргнул. Потом посмотрел на него удивленно.

- О чем ты? Если о возвращении домой, то это невозможно. По крайней мере, я не нашел такого пути - а я, поверь, видел тут очень многое. Даже такое, что видеть мне совсем не хотелось. Если о том, куда тебе идти - то какое мне дело?

- Это не то, - сказал Сергей. - Льяти говорил, что ты всё нам объяснишь. Что?

- Что тут есть части городов из разных миров, из которых сюда попадают ребята? Тут нечего объяснять, это очевидно.

- А это от чего тогда? - Андрей, опомнившись, вытащил из кармана связку оставленных Льяти ключей.

- Ах, это... - немец поморщился. Было видно, что отвечать ему совершенно не хочется - но и отмолчаться он уже не мог. В конце концов, он тут был один, а их - трое. - Ну, ладно... Тут, выше, уже на перевале, есть ещё кусок города. Я не знаю, как он там называется, да это и неважно... В нем есть комната, в которую нельзя войти. И шаман...

- Какой шаман? - перебил, не утерпев, Антон.

- Шаман Куниц. Я с ним встречался, и с удовольствием свернул бы ему шею - если бы он на самом деле умер. На редкость неприятный тип... Так вот, шаман сказал, что там хранится Ключ.

- Ключ к ЧЕМУ?

- К Надиру.

- И что это за Надир?

- Бог этого мира, - немец откровенно наслаждался сценой.

- Ключ, Бог... ты что, издеваешься? - не выдержал Сергей.

- Нет, - лицо Вальфрида вдруг стало очень хмурым. - Комната такая и в самом деле есть. И в неё действительно нельзя войти, там воздух такой твердый, как стена. Льяти пробовал. Что там хранится - он не знает. Просто пьедестал такой, а в нем чаша. С водой. Только вот что там на дне - от дверей не видно.

- Ну, ладно... - Сергей помолчал. - Допустим, там ключ. Только... вставлять его куда? Что это за Надир?

Немец вновь откинулся на спинку стула, и с минуту, примерно, молча смотрел на них, насмешливо приподнимая брови. Наконец - когда молчание стало уже ощутимо нехорошим - всё же ответил.

- Я не знаю. Верасена, вождь ариев, - это немец произнес с очевидной иронией, - говорил, что далеко-далеко на востоке, на другом краю мира, на берегу Тихого Моря, за пустыней, стоит город. Город Снов, так он, вроде, называется. В нем есть Башня Молчания, - а где-то в ней скрыт Надир, который может всё - или, по крайней мере, исполняет желания. Только пока вот не исполнил ни одного, потому что Ключ от него скрыт с самого рождения мира. А шаман, сгори его черная душа, говорил, что только один человек во всей Ойкумене может использовать Ключ - только вот когда он войдет с ним к Надиру, тут и свету наступит конец. А потому искать тот Ключ не надо, а надо вовсе про него забыть...

- Смерть Кощеева в игле, игла в яйце, яйцо в жо... в куре, кура в курятнике, а его сторож Михеич с берданкой стережет, - не удержался Андрей. - Бред какой-то...