Ричард Блейд, властелин

Вэлли отодвинула Блейда от груди и долго смотрела ему в лицо. Наконец, вздохнув, она сказала:

— Я начинаю верить, что не сплю. Твои глаза… это… это… глаза взрослого человека…

Внезапно Блейд почувствовал, как что-то изменилось в ней — чуть иной стала улыбка, глаза сузились и милое личико стало лукавым. С некоторым удивлением странник вспомнил, что его кормилице, вероятно, еще нет двадцати, — она была всего лишь молодой женщиной, почти девчонкой.

— Ты дал мне обещание, — напомнила Вэлли. — Если останешься в живых и твои планы сбудутся, я получу все, о чем попрошу, так?

— Конечно, Я обещаю!

Она прижала его лицо к своим теплым упругим грудям и шепнула:

— Смогу ли я иметь ребенка, как ты думаешь? Моего собственного настоящего ребенка?

Блейд думал о другом. С ним происходило нечто странное — он почти физически ощущал, как крепнут и вытягиваются его члены. Однако он кивнул женщине:

— Конечно, ты сможешь иметь дитя, если захочешь. Как только я возьму власть в Зире, у тебя будет столько ребятишек, сколько ты пожелаешь.

Как обычно, он был нагим и, взглянув на свой крошечный, еще младенческий пенис, увидел, что тот находится в состоянии эрекции. Странно! Ведь в действительности он не чувствовал сексуального возбуждения. И все же… Блейд счел подобное явление автоматической реакцией на контакт с обольстительной плотью Вэлли и попытался забыть о случившемся. Пройдет еще немало времени, прежде чем он станет прежним Ричардом Блейдом и женщины начнут серьезно его интересовать.

Вэлли снова прижала его к себе и стала укачивать.

— Прекрати, — резко скомандовал он, — или я сейчас засну! А нам надо поговорить и обдумать ближайшие планы, Вэлли. Потребуется целая ночь!

— Прости… Но как же мне теперь тебя называть? Ты — дитя, которое не является дитем…

— Мое имя — Блейд. Зови меня так.

— Блейд… Блейд… Что это означает?

Странник уселся верхом на ее колене и сердито посмотрел на молодую женщину.

— Это просто имя! Не будь глупышкой, Вэлли! Ты должна отвечать на мои вопросы и делать то, что я тебе говорю. Повторяю — зови меня, как сказано, вот и все.

Блестящие черные глаза Вэлли буквально пожирали его, что весьма беспокоило Блейда. Он читал в них сомнение и страх, любовь и желание — даже благоговение! — но в данную минуту все это не доставляло ему удовольствия. Вэлли казалась слишком эмоциональной; Блейд предпочел бы, чтоб она проявляла больше рассудительности, больше сдержанности — словом, чтобы она больше походила на мужчину, чем на женщину. Однако желание это было невыполнимым и глупым; он понимал, что вынужден довольствоваться тем, что есть. Кроме нее, Блейд не имел союзников.

Вэлли, казалось, почувствовала его молчаливое неодобрение. Опустив глаза, она сказала;

— Я сделаю все, как ты велишь, Блейд. Что ты хочешь знать?

— Все. Все о Зире!

Они проговорили целую ночь. С приближением рассвета, когда в кустах запели, засвистели птицы, Блейд понял, что его план, до того продуманный лишь наполовину, обретает ясные очертания. Все детали с удивительной точностью начали вставать на свои места, вселяя в странника уверенность в успехе. Конечно, его стратегия была рискованной, и смертельная опасность таилась за каждым углом, но он не имел иных альтернатив. Впрочем, риск, интриги, борьба и угроза смерти — все это составляло привычную часть жизни в любой из реальностей Измерения Икс.

Перед восходом солнца Блейд сообщил Вэлли, что она должна сделать. Юная женщина закрыла лицо руками и всхлипнула:

— Нет… нет… они убьют тебя, Блейд… И меня тоже…

— Не думаю, если ты рассказала правду об Измире и этом вашем жреце, Касте, первосвященнике Черных богов… Так ты говоришь, он обещал старику наследника? Мальчика, который полудит власть над Зиром и поведет страну к новой славе? Так или не так?

— Да, Блейд, все правильно. Но Измир — дряхлый слабоумный старик, готовый поверить в любую ложь, а Каста — хитрый лжец и злодей. К тому же говорят, он любовник принцессы Хирги и хочет посадить ее на трон. Они только и ждут, когда умрет старый Измир или когда они смогут убить его, не навлекая подозрений… О, Блейд, не делай этого! Измир поверит… да, он поверит, конечно! Но верховный; жрец пойдет на все… подстроит убийство… уничтожит тебя!

Странник вздохнул. Зир показался ему прекрасной страной, но в сердцевине ее таилось змеиное гнездо. Нет, это не рай! И надежды попасть в него тщетны! Как и во всех остальных мирах, тут правили жадность, сластолюбие, тщеславие и зависть. Ему нельзя рассчитывать на что-либо иное; остается только бороться.

— Вначале будет нелегко, — согласился он, — но если я переживу первые дни, дальше все пойдет иначе… — Блейд нежно коснулся теплого плеча; кожа Вэлли была гладкой и бархатистой. — Мне так важна твоя помощь, милая! Тебе придется тайком провести меня в спальню Измира… Понимаешь, он должен стать первым, кто увидит меня, и первым, с кем я заговорю. Иначе у нас мало шансов… — Странник пристально посмотрел в лицо молодой женщины. — Видишь, Вэлли, я все еще твое дитя… ты нужна мне. Не подведи же меня!

Вэлли заплакала и прижала его к груди.

— Да, Блейд! Я постараюсь, сделаю все, что смогу! Знаешь, один дворцовый охранник ухаживает за мной. Он мне совсем не нравится, хотя рискует головой за один взгляд, брошенный в мою сторону… Думаю, Рэмсас сделает все, чтобы меня получить…

В этот момент в голове Блейда словно что-то щелкнуло, и он почувствовал уже знакомое напряжение в мышцах; похоже, он вырос сразу на год или на два. Еще удивительней было второе открытие: груди Вэлли больше не казались ему всего лишь источником пищи, они стали более крупными и твердыми, более привлекательными, с нежными напряженными сосками.

Блейд соскользнул с ее колен и подбежал к окну. Солнце поднялось и роса сверкала алмазными искрами в траве.

— Пусть этот Рэмсас овладеет тобой, — приказал он. — Да, придется так сделать! Может быть, ты понесешь от него, а к тому времени, когда это станет заметно, я получу власть или буду мертв. Если же я погибну, то, вероятно, и ты тоже… — Он помолчал, всматриваясь в раскинувшийся за окном павильона сад. — Теперь иди! Солнце поднялось высоко, и люди начали просыпаться.

— Я не хочу ребенка от Рэмсаса, — тихо сказала Вэлли.

Она подошла к окну и встала рядом с Блейдом, погладив его по лохматой голове.

— Мой дорогой малыш… Мне жалко терять тебя, видеть, как быстро ты растешь…

— Иди, — повторил Блейд, — и возвращайся за мной вечером, как мы договорились. Будь осторожна. Если тебя поймают, все пропало.

— Я хожу тайной тропинкой… В гареме же я сплю одна, Измир не приходил ко мне много месяцев. Не в том опасность! Вот когда я попытаюсь провести тебя в спальню повелителя…

— Нам останется только попробовать, — ответил Блейд, — и надеяться на успех. Постарайся как следует разжечь этого Рэмсаса, пусть он снова возжелает тебя. Тогда ему придется стать поосторожнее, чтобы сберечь свою голову. А сейчас его голова — это наши жизни. До вечера, Вэлли.

Он чувствовал себя сутенером.

Вэлли подняла его на руки и поцеловала в губы.

— До свиданья, маленький Блейд! Увидимся на закате. И ты тоже будь осторожен.

Когда она ушла, странник удалился в чулан и зарылся в тряпки. Он был очень голоден, молока ему уже не хватало. Впрочем, если все пойдет хорошо, вечером он получит еду, а если плохо, то еда ему не понадобится… Блейд лежал на спине, уставясь взглядом в низкий потолок, и в сотый раз старался сосредоточиться на обрывке невесомой ажурной паутины. Нет, бесполезно! Он не мог телепортировать даже такую мелочь! Что ж, как и раньше, он должен полагаться только на себя… Если ему удастся пережить следующие тридцать дней, он, пожалуй, справится… Хвала Творцу, что проклятый компьютер, лишив его телесной мощи, не посягнул заодно на хитрость, изворотливость и отвагу!

Блейд не питал особых иллюзий насчет своих шансов. Он выжал из Вэлли все, расспросив ее гораздо основательнее, чем она могла бы предположить, — недаром еще в прежнем отделе, в МИ6, его считали экспертом по допросам. Уже к середине их беседы разведчик понял, что угодил в редкостную гадючью нору. Интриги, жестокость, властолюбие, похоть — все пороки так и кишели в ней; зависть, ненависть, противоборство соперничающих сил разрывали страну на части. Несчастную страну, которой правил старый суеверный глупец!