Восставшие из праха

Через несколько дней после исчезновения девицы из «Трех тритонов», известной всему городу ласковой хохотушки Кумби, Рыжая Соня вошла в лавку сехуты Эратон. Та уже охрипла от бесконечных разговоров на эту волнующую весь город тему.

— Вы слышали? — затараторила сехута Эратон, наваливаясь своим пышным бюстом на прилавок, где были разложены шелковые и бархатные ткани.

— О чем, сехута Эратон? — осведомилась Соня.— Много слухов бродит сейчас по Хадану.

— Милосердный Сет! Да об исчезновении этой бедняжки, Кумби! Конечно, она была вольная девушка, могла пойти к любому мужчине за здорово живешь — а что поделать, если ни отца, ни матери у сиротки не было, а мужа себе она еще не завела? Да и кто ее возьмет замуж, при такой-то жизни…

Сехута Эратон была вдовой и никогда не упускала случая подчеркнуть свою добродетельность.

— Да, Кумби, конечно, могла пойти куда угодно,— задумчиво согласилась Соня.— Только вот сомнительно, чтобы она куда-то пошла. Насколько я знаю, несчастная девочка была влюблёна в нашего сетмона, высокородного Бракну. А тот не обращал на нее ни малейшего внимания.

— Естественно! — сехута Эратон фыркнула.— Станет такой благородный воин снисходить до какой-то замарашки.

— Дело не в том, что Кумби замарашка. Да и не замарашка она вовсе,— добавила Соня, желая быть справедливой.— По-своему она была очень опрятной и хорошенькой.

— Была? — Чуткий слух сехуты Эратон выделил это слово.

— Да.— Соня чуть помолчала и твердо добавила: — Я уверена, что девушки нет в живых.

— Откуда такая уверенность? — жадно спросила сехута Эратон.

Соня пожала плечами.

— Пока что я не могу этого доказать. Насколько мне известно, ни один из пропавших людей не вернулся назад.

— Пропавшие люди? — Сехута Эратон впитывала каждое слово Сони с такой алчностью, с какой поглощает влагу иссохшая, изголодавшаяся по дождю земля.

— Да. Я достоверно знаю о том, что люди начали исчезать на юге, в дарфарских племенах, живущих в Черных Королевствах.

Сехута Эратон сморщила нос.,

— Кому какое дело до черных! Уж не нам с вами, согласитесь!

— Нам не было до них дела до тех пор, пока беда не перебралась через хаданские стены,— возразила Соня.— Я пришла с юга, где только и говорили об исчезновении людей.

— Ну и ну! — Сехута Эратон покачала головой. Тяжелые серьги в ее ушах заколыхались, грозя порвать мочки.— А почему, скажите мне, Бракна, по-вашему, пренебрег Кумби?

— Да просто потому, что он вообще пренебрегает женщинами. У сетмона много странностей…

— И не говорите! — подхватила сехута Эратон.— Недавно он заказал у меня плащ с капюшоном и богатой серебряной отделкой.

Соня насторожилась, как собака, почуявшая дичь.

— Плащ? Для себя?

— Думаю, нет. Мерки не его. Он не дал себя обмерять, просто назвал размеры, но у меня-то глаз наметанный, я-то вижу, что мерки не его!

— Какого покроя плащ? Мужской или женский?

— Такой плащ ни девушке, ни даже молодому воину надеть не зазорно,— гордо объявила сехута Эратон.— Могу показать. Он не забрал еще своего заказа.

Соня, прикусив губу, только кивнула. Сехута Эратон с торжеством вынесла плащ — великолепное изделие ее умелых рук. Темно-серый, обшитый серебряной бахромой и расшитый мелкими серебряными цветами с крошечными жемчужинами, обозначавшими середину цветка, этот плащ был настоящим произведением искусства.

Соня коснулась рукой великолепного шитья.

— Вы настоящая мастерица, сехута Эратон,— искренне сказала Соня.— Эта вещь — лучшее из того, что могло выйти из-под иглы любой хаданской швеи.

— Благодарю.— Сехута Эратон поглядела на Соню лукаво.— Ну а вы зачем ко мне пожаловали? Поболтать… или заказать новую одежду? Старая ваша, простите уж откровенность пожилой вдовицы, пообносилась…

Соня положила перед сехутой Эратон кошелек с серебряными монетами — половину своего жалованья.

— Сшейте мне похожий плащ, сехута Эратон. Не обязательно такой роскошный. Лишь бы был похож, хотя бы издали.

— Без жемчуга, стало быть,— пробормотала сехута Эратон, пересчитывая деньги.— Шитья поменьше… Бахрома, уж простите, попроще…

А ткань такая же. У меня остались обрезки. Я их сошью вместе и в лучшем виде построим вам плащ,— Тут сехута Эратон вскинула на Соню свои большие черные глаза.— А для чего вам такой же плащ, как у сетмона Бракны, скажите на милость?

Соня таинственно улыбнулась и подмигнула сехуте Эратон.

Сехуту Эратон такой ответ вполне удовлетворил.

После исчезновения Кумби в бастете «Три тритона» сделалось скучновато. Это заметила даже Соня, хотя она жила в Хадане совсем недолго. Коренастый Азуги откровенно скучал без служанки.

— Ты даже не представляешь себе, какая она была чудесная,— говорил он Соне вечером, когда они приговаривали кувшинчик кислого вина, сидя за столиком в углу.— Бывало, насмотришься на все эти рожи, прикончишь одного-двух чернокожих, шляющихся под нашей стеной с непонятными намерениями… А вечером придешь сюда, увидишь ее толстую попку, ее пухлые ручки с ямочками у локтей — и как-то отпускает. Легче на душе делается. А ты действительно думаешь, что мы не найдем Кумби?

— В самом лучшем случае мы отыщем ее тело,— твердо сказала Соня.— Я убеждена в этом.

— Эх, жизнь! — вздохнул солдат и одним глотком опрокинул в себя кружку вина.— И откуда ты все знаешь, Соня? Кто ты такая?

— Наемник,— ответила Соня.— Я уже долго брожу по свету.

— А семья-то у тебя есть? — Подвыпив, Азуги неожиданно сделался сентиментальным. Такое сплошь и рядом происходит с самыми, казалось бы, черствыми солдафонами.

— Нет,— кратко отозвалась Соня.— И не будем об этом больше.

— Сирота, значит…— протянул Азуги и погладил ее по руке.— Вот и наша Кумби была сироткой…

— Вытри сопли, солдат, и слушай, что я тебе скажу.— Голос Сони неожиданно зазвучал твердо, в нем зазвенел металл.— Какая-то большая беда надвигается на нас с юга. Там уже год как пропадают люди. Бесследно.

— Люди? — Азуги пренебрежительно сплюнул.— Дарфарцы!

— Какая разница! Пусть это черные — они пропадают! А теперь зло добралось и до Хадана.

— Что ты предлагаешь?

— Нам нужно пробраться в Черные Королевства и найти там хаманов, сведущих в…

Азуги поперхнулся вином и закашлялся. Он кашлял долго, весь побагровел и едва не задохнулся. Наконец он сказал:

— Ты уморишь меня, Соня! Я погибну во цвете лет, если буду слушать тебя и дальше! Что ты несешь, несчастная? Какого хамана? Какие Черные Королевства? Проклятые черномазые продырявят нас своими отравленными копьями, как только завидят нас в своих джунглях! Ты этого добиваешься?

— Я прошла Черные Королевства и, как видишь, ничего дурного со мной не случилось,— заметила Соня.

— Ну…— Азуги смерил ее недоверчивым взглядом.— Ты женщина… Мало ли как ты сумела их умаслить…

— Заткнись!— Соня хмыкнула.— Никак я их не умасливала. Просто прошла — и все. Там живут такие же люди, как и мы.

— А набеги? Видела бы ты, какую резню они устраивают, когда им удается взобраться на нашу стену!

— Согласна. Но ведь кровь и война опьяняют не только черных.

— Послушай, Соня, я знаю, что говорю. Ими словно демоны овладевают, когда они штурмуют Хадан или Сухмет… Их набеги — настоящее стихийное бедствие, вот что я тебе скажу.

Соня помолчала. Она знала, что Азуги прав — грабительские войны стали вестись в мире с особенной изощренной жестокостью. Что это — знак богов о том, что близится конец? Конец чего? Цивилизаций? Неужели так же было в мире перед гибелью Атлантиды?

Соня тряхнула головой. Не о том сейчас речь. Ей необходимо убедить Азуги.

— Мы пойдем туда, отыщем хамана… Есть один человек по имени Махарим, он владеет сейчас мудростью своего племени…

— Махарим? Ты что, знакома с черными? — Азуги угрожающе сдвинул брови.— Может, ты шпионишь в их пользу?

— Великие боги! Да когда же ты научишься слушать! — Соня уже теряла терпение.— Этот Махарим приходил в Хадан под покровом ночи.