Адептус Механикус: Омнибус (ЛП)

Виталий и Линья — Робауту пришлось признать, что она привлекательная, хотя и немного замкнутая женщина — с нескрываемым восхищением уставились на огромный ковчег. Даже для жрецов Механикус было честью увидеть столь древний и замечательный корабль.

— На орбите так много судов, — сказал Адара. — Никогда столько не видел.

— Чепуха, — ответил Робаут. — Тебе нужно увидеть солнцестояние Ультрамара, вот это собрание так собрание. Представь дюжину миров, участвующих в смотре. Там столько кораблей на орбите, что ты можешь натянуть скафандр и разгуливать вдоль орбитального экватора не по пустоте космоса, а просто перешагивая с корпуса на корпус.

— Вы смеётесь надо мной, не так ли? Это невозможно.

— Хочешь держать пари? — спросил Эмиль.

— С тобой? Никогда в жизни.

— Позор, — оскорблённо насупился Эмиль. — Никто больше не держит пари со мной.

— Потому что ты всегда побеждаешь, — сказал Робаут.

— Что на это скажешь, я — везунчик, — ответил Эмиль, пожав плечами.

— Удача Ультрамара, — согласился Адара.

— Такой вещи, как удача не существует, — произнесла Линья Тихон, не отводя симпатичные глаза от смотрового экрана. — Есть только статистическая вероятность, апофения и предвзятость подтверждения.

— Тогда нам с тобой стоит сыграть несколько партий в рыцарей и плутов, — сказал Эмиль.

Робаут усмехнулся, возвращая внимание к смотровому экрану и невероятно огромному кораблю перед “Ренардом”.

— Святая Терра… — выдохнул Эмиль, наконец, взглянув на корабль, к которому они приближались.

— Ты, разумеется, хотел сказать “Святой Марс”? — спросила Павелька.

— Какая разница. Эта штуковина чертовски огромна.

— Столь виртуозное преуменьшение. “Сперанца” — корабль, который затмевает все остальные. Хвала Омниссии.

Робаут слышал о судах, которые называли ковчегами Механикус, но не верил в рассказы об их городских пейзажах размером с континент и массу с планетоид, считая это преувеличениями, приукрашенными легендами или откровенной ложью.

Теперь он знал лучше.

Мимо проплывал линкор и Робаут узнал его тип — “Доминатор”. Курс военного корабля пролегал под “Сперанцей”, но ширина ковчега Механикус легко затмевала его длину. Если корабли Флота имели склонность к носам в форме клина и гигантским каменным соборам, возведённым в угловатых конструкциях корпусов, то Механикус одобряли менее показной подход к дизайну судов. Функциональность, а не форма или прославление стала путеводящим светом древних судостроителей. В колоссальном корабле встречалось мало симметрии, полностью отсутствовали позолоченные арки величественной архитектуры, молящиеся монастырские скульптуры, сводчатые геодезические купола, гигантские орлиные крылья или широкие зубчатые стены.

Вся “Сперанца” представляла собой инфраструктуру и промышленность, улей, обладавший цехами, очистительными заводами, сверкающими электростанциями, километрами и километрами лабораторий, испытательных полигонов, химических резервуаров и генетических лазаретов, устроенными настолько эффективно, насколько позволяли древние планы, по которым создали ковчег. Вес двигателей превышал полную массу большинства кораблей, отдельные генераторы пустотных щитов и полей Геллера были достаточно велики, чтобы защитить целый фрегат.

Робаут повидал за свою жизнь предостаточно космических левиафанов, как имперских, так и иных, но он ещё не встречал ничего, что сравнилось бы с невероятной безжалостностью и стремлением Механикус построить столь ужасно впечатляющий корабль.

— Нам потребуется несколько дней, чтобы добраться с посадочной палубы до мостика, — сказал Эмиль.

— Возможно, у них есть внутренние телепорты, — предположил Робаут.

— Не шутите так, — отозвался Адара.

— Я не шучу. Серьёзно, не шучу. Как ещё кто-нибудь может перемещаться на судне такого размера?

— Никто и никогда не станет меня никуда телепортировать, — упорствовал Адара.

— Отлично, ты можешь остаться на “Ренарде” и не дать его разобрать и изучить, — сказал Эмиль.

— Ты думаешь, они пойдут на это?

— Сомневаюсь, но чем чёрт не шутит, — ответил Робаут, похлопав инкрустированные жемчугом подлокотники командного трона. — “Ренард” — классический образец “Триплекс-Фолл” 99 типа “Неустрашимый” с санкционированной на Коноре модернизацией щитов. Я не стал бы доверять техножрецу с гаечным ключом, который окажется рядом.

— Несправедливая оценка, — произнесла Линья Тихон. — Никто из техножрецов не прикоснётся к кораблю, как только они загрузят его историю. Их слишком напугает перспектива системной деградации от таких древних данных.

— Вопросительно: это шутка? — спросила Павелька, механодендриты техножрицы напряглись, а жидкообращение ускорилось, принимая вызов, направленный на её корабль.

— Это шутка, — сказала Линья.

— Не оскорбляйте наш корабль. Уж кому-кому, а вам следует это знать лучше всего.

— Прошу прощения, магос, — извинилась Линья с бинарным кашлем, чтобы подчеркнуть своё раскаяние. — Неудачная шутка.

— Что это за суда? — поинтересовался Адара, указывая на несколько высокобортных кораблей, омываемых светом луны Джоуры, неуклюжие суда, напоминавшие формой “Капитолий Империалис”. Они направлялись в похожий на пещеру трюм одного из кормовых посадочных грузовых отсеков и хотя каждый, несомненно, был огромен, даже их затмевала “Сперанца”. Эмиль медленно начал вращать медный диск ауспиков, чтобы поймать частоту радиообмена между судами, и вздрогнул от боли, когда имена вызывающе ворвались в космос. Он схватил ушной имплантат, уменьшая звук, когда голоса на машинном языке громко выкрикивали имена и предупреждения.

— Легио Сириус, — объяснил Эмиль, растирая бок головы, где бинарный визг перегрузил несколько имплантированных когнитивных матриц. Робаут кивнул, увидев канидайский символ на бортах транспортов.

— Титаны, боги-машины, — почти неслышно прошептала Павелька. — Я когда-то проводила ритуал обслуживания раненой машины Легио Претор. Только “Пса войны”, но всё же…

— Легио предупреждает людей держаться подальше от их погрузочных операций, — произнёс магос Тихон.

— Для таких крупных ублюдков они скромнее офелийской госпитальерки в первую брачную ночь, — сказал Эмиль, хитро подмигивая. — Поверь мне, я знаю, о чём говорю.

— Ты не должен говорить такие вещи о сороритас, — покраснел Адара.

Робаута никогда не переставало удивлять, что человек, столь умело отнимавший жизнь и причинявший вред, оказался таким невинным в отношении женщин. Адара отточил свои навыки в одной сфере, пренебрегая другими. Капитан мог бы восхититься этой чертой, потому что видел, как другие следовали тому же пути на борту “Иглы Иши”, но те времена давно прошли, и он держал их при себе.

Пальцы Эмиля затанцевали на панели управления, и она начала последовательно мигать. Чтобы не говорили об Эмиле Надере — он был первоклассным пилотом. Робаут почувствовал движение палубы, когда “Ренард” начал поворачиваться и опускать тупой нос, чтобы пролететь под “Сперанцей”, ожидая последнего разрешения на стыковку, которую выполнят диспетчеры Механикус. Управление было передано, и Эмиль откинулся на спинку кресла.

— О’кей, если мы теперь разобьёмся и сгорим, то уже не по моей вине.

Робаут собрался ответить, но в этот момент они попали в гравитационную зону ковчега Механикус, корпус задрожал, а по надстройкам “Ренарда” пронёсся скрежущий гул. Масса и плотность “Сперанцы” были столь колоссальны, что она создавала искажённое поле силы тяжести, как у нестабильной луны. Следовать сквозь такое изменчивое пространство без электромагнитного фала было очень опасно, впрочем, это не помешало Эмилю желать попробовать.

Капитан наблюдал за похожим на пещеру трюмом “Сперанцы”, который с каждой секундой становился всё шире, пока “Ренард” дрожал в гравитационных помехах. С каждым километром сердце Робаута билось всё сильнее, их тянули словно добычу, заглотившую приманку.

Подобное сравнение ничуть не обнадёживало.