Трол Возрожденный. Тетралогия

Они поддерживали этот темп минуту, другую… А потом вдруг что-то сломалось в Визое, он стал медлить при переходах от атаки к новой атаке, выводя клинки в оборонительные позиции. И тогда Трол приготовился, он понял — сейчас и наступит самое интересное. И наступило…

Вместо встречного движения Визой ударил сначала под углом, потом сделал выпад обоими мечами разом, рискуя потерять равновесие, потом провел какой-то сложный и, на взгляд Трола, не очень красивый возврат мечей, который, правда, больше походил на атаку снизу, но… такую неправильную и неудачную атаку, что Трол даже подосадовал — он мог бы уже подловить противника и нанести ему пару ударов на поражение.

— И это все, на что ты способен? — спросил Трол, стараясь, чтобы его слова не звучали слишком быстро, потому что сам-то он сейчас жил в темпе, недоступном обычному человеку.

Визой сделал несколько почти отчаянных взмахов, стараясь заставить Трола открыться, чтобы хоть один из его мечей вышел в позицию поражения противника… При этом вдруг стало заметно, что он задыхается. Или он устал больше Трола во время битвы?

Трол запомнил эту двойную, по сути, атаку и приготовил в голове план, как он контратакует Визоя, когда тот повторит выпад. Тот вообще уже стал повторяться, видимо, исчерпал свой арсенал приемов. И теперь следовало холодно и расчетливо выучить некоторые самые явные ошибки противника, чтобы их использовать. Трол и принялся учить… И вдруг решил, что больше учить не стоит. Он даже не ловил противника на контратаке. Он сам атаковал.

Сначала Визой не поверил глазам, он даже вскрикнул, но… Поздно. Его мечи как-то неловко распороли воздух, один из мечей прошел мимо, а второй блокировал выпад Трола, хотя и с опозданием. Беставит уже вернулся назад, и из руки противника заструилась кровь. А разрубленная наплечная пластина повисла на одном ремне.

Потом Трол ударил в очень низком, почти до шпагата, присяде. Эту атаку Визой тоже пропустил, получив тугой удар в бедро. Трол почувствовал, как лезвие Беставита коснулось кости противника… Он был уверен, что от такой раны любой другой грохнулся бы на песок, обливаясь кровью, а Визой даже не посмотрел на рану. И тогда стало ясно, что это уже давно не Визой, что это берсерк, который едва ли осознает себя, который может биться, даже получив десяток таких ран, каждая из которых свалила бы и кинозита… Тогда Трол стал готовить единственную атаку, ту, которая окончится чистой победой. Или… его поражением.

Бой снова стал всеобщим, вероятно, Гифрул, осознавая, что Визой проигрывает, заставил имперцев атаковать… Но теперь они были не так уверены, и наоборот — теперь зимногорцы не уступали ни пяди, а теснили противника к пещере, из которой имперцы появились, когда «Мокрый клык» вошел в бухту.

Теперь Трол атаковал Визоя яростно, он побаивался, что у него украдут победу, что именитого противника уведут, а потом найдется какой-нибудь способ переправить его куда-нибудь подальше и он не доведет до конца начатого… Но он боялся зря. Визой вдруг сам бросился на него и получил два удара — один в шею, развернувший его почти на четверть оборота, второй в спину, неглубоко, но поперек ребер, почти до пояса…

И тогда Визой упал. Трол замахнулся, чтобы добить его, но кто-то из кинозитов встал над поверженным мечником и принял на себя атаку Трола. А когда Трол в запале убил троих кинозитов, закрывших ему путь к Визою, стало ясно, что его там уже не было.

А потом откуда-то сбоку раздался торжествующий рев Крохана, и стало ясно, что кинозиты, а за ними и все прочие, стали бросать оружие. Трол заставил себя воспринимать происходящее в нормальном темпе, чтобы не ошибиться с выводами, но увидел, что часть противников стоит с поднятыми руками, а часть катается по песку, извиваясь в судорогах. Причем сами по себе, ни один из них еще не получил сколько-нибудь серьезной раны…

Трол подскочил к одному из потерявших всяческую способность сопротивляться противнику, потом к другому… Все стонали от невыносимой боли, настолько, что они даже не ощущали песка, засыпавшего их глаза, у некоторых на губах выступила пена, они выли высокими голосами, в которых не осталось уже ничего человеческого.

Один из оставшихся на ногах кинозитов вдруг проговорил, ни к кому не обращаясь, но старательно выговаривая слова на северном койне:

— Это Убла приказал их убить.

Сражение сразу кончилось. Те кинозиты, которые остались на ногах, были потрясены смертью своих друзей не меньше, чем орденцы рады внезапной победе. Никто из них не сводил взгляда с умирающих, бьющихся в конвульсиях соратников, вероятно, одна мысль сверлила их сознание — на месте этих разом преданных несчастных могли оказаться и они.

Трол вытер Беставит обрывком какой-то ткани, убрал меч в ножны, потом вымыл в близком море руки и лицо. Восстановил дыхание. И лишь после этого пошел между стоящих в удивительной неподвижности воинов, где имперцы были безоружны, а орденцы и стражники Крохана держали их под угрозой своих мечей. Он стал осматриваться. Внезапно он увидел того самого здоровенного сержанта, который носил цвета Даулов.

— Где Крохан? — спросил Трол. И тут же поправился: — Где Ибраил?

Взглядом, в котором сквозила неимоверная усталость, возникающая после смертельной опасности, сержант указал на пещеру.

— Они уволокли Визоя туда. Туда же пошел и капитан с лекарем.

Трол чуть было не сказал, что Ибраил не лекарь, но решил, что это сейчас не важно. Он пошел по песку в сторону пещеры. Тут тоже было с полдесятка орденцев и столько же разоруженных. По виду это были люди Кочетыря. Сам глава преступного мира Кадота лежал у странного каменного алтаря, расположенного в глубине пещеры, застыв в страшной, напряженной конвульсии. Конечно, он был мертв, как и все «червивые».

Хотя нет, не все, понял Трол. На этом алтаре, сделанном в виде пятиконечной звезды, в центре лежал Визой. Около него стояли Крохан и Ибраил. Ибраил спрашивал:

— Визой, у тебя осталось мало сил, скоро магия берсерка кончится, и ты…

— Знаю, — прошептал мечник, — я умираю.

— Скажи, где тебя заразили? Этим ты вернешь доброе имя…

Визой вдруг медленно усмехнулся, попросил:

— Снимите шлем… — Шлем был снят. — Нет, ничего уже не вернешь. Трол шагнул вперед.

— Если ты скажешь, где находится Убла, мы отомстим за тебя.

— Ты?.. — Визой помолчал. — Ты сильнее меня.

— Ну, так что? — спросил Крохан. — Визой, в честь нашей дружбы, в память…

Он не договорил, он не знал, что может быть значимо для человека, который сам вот-вот станет памятью для всех.

Молчание становилось долгим. Внезапно на губах умирающего выступили пузыри крови. Он уходил. И вдруг голосом, который, казалось, мог заглушить полет комара, но который услышали все, кто находился поблизости, преодолевая непонятную, немыслимую муку, Визой вдруг произнес:

— Бонма…

И тут же кровь струйкой потекла из уголка его рта. Крохан проглотил комок и провел рукой по лицу своего старого друга, закрывая ему глаза. Потом осмотрелся. Приказал:

— Ведите этих к остальным.

Трол вышел на небольшую каменистую площадку перед пещерой. Так и есть, именно отсюда открывался вид на маяк, который он считал в сознании принца. И вдруг на палубе «Косоклина» возникла какая-то суматоха, а потом с него стали спрыгивать люди. Это была команда.

И почти тотчас из недр корабля стал подниматься черный, густой дым. Уже через пару минут корабль превратился в огромный костер. Людей, плывущих от него к берегу, деловито, даже как-то хладнокровно стала вылавливать небольшая лодка, спущенная с «Мокрого клыка». Когда Трол с Кроханом подошли к берегу, она уже выгружала пленных моряков. Капитан Трапез, руководивший операцией, еще издалека доложил:

— Они рассказывают, что капитан «Косоклина» сошел с ума, упал, стал кататься, а потом вдруг схватил фонарь и поджег бочку с маслом.

— Значит, он тоже был заражен, — прокомментировал Крохан.

Трол лишь кивнул. Он тоже чувствовал, как реакция после сечи делает его вялым и чересчур спокойным.