Когда кончаются игры (СИ)

- За что тебя прощать? - растирая переносицу, спрашивает Кай и ложится на подушку, закрыв глаза.

- Когда мне было лет девять... У нас была собака. Дворовая. Тогда не принято было их стерилизовать. И она нагуляла щенков. Щенки были не нужны, кого могли раздали, но остались... Четверо что ли. Мать сложила их в картонную коробку из-под обуви. И отдала мне. Это не было чем-то жутким тогда. Все так делали, понимаешь? Топили или закапывали. Мы с друзьями взяли лопаты...

- Прекрати, - просит Кай, болезненно морщась.

- Нет. Я главного не сказал. Нам интересно было. Закопать. Живых. Это было для нас прямо круто, а не необходимость.

- Зачем ты это мне рассказываешь? Теперь, почти под утро.

- Мне прощение от тебя нужно. За тех щенков. Идиот был. Не знал, не понимал.

- А теперь? Закопал бы?

Хаски замолкает, и в эту паузу слышно, как булькает что-то. Хаски просто пьян.

- А не знаю... Рискнешь?

- Нет, - отвечает Кай, зевает, переворачивается на бок. - Я очень хочу спать... Зачем ты напился? Как же работа завтра?

- Что, завтра не суббота? - переспрашивает Хаски, то ли издеваясь, то ли правда спутав. - Нахер работу.

- Столько лет прошло, тебя только теперь скрутило?

- Из-за тебя, - с нажимом обвиняет Хаски. - Все из-за тебя. Ты делаешь людей лучше, либо заставляешь страдать за то, что они так и остались мудаками. Ладно, спи. Как-нибудь еще позвоню.

Глава 14.

Каю даже стучаться не приходится - светлая дверь приоткрыта, за ней снова летний сад, залитый полуденным светом. Она ждет, сложив руки на пышных юбках, но есть что-то в ее лице и взгляде от провинившейся ученицы.

- Я слышала про вашу девочку, - спохватывается Вега, берется за фарфоровый чайник, суетится с чашками. Кай остается у двери, морщится болезненно. - Как жаль, правда так жаль... Сколько же ей было?

- Семнадцать, - роняет Кай. После паузы прибавляет:

- Мы ровесники.

- Да? Так страшно... Если бы я могла...

- Я знаю, что не можешь, - обрывает Кай нетерпеливо, кивает на чашки. - Прекрати суетиться. Сядь. У меня только один вопрос.

- Ну да, конечно,- соглашается Вега, но по-прежнему не оборачивается, хотя и чайник отставляет. - Что ты сделаешь, когда узнаешь?

- Начну думать, - отвечает Кай. - Но пока... мне просто нужно знать.

Шуршат юбки, когда Вега оборачивается заводной фарфоровой куклой.

- Ее убил Акросс.

Кай морщится, смотрит перед собой на слишком идеальную траву, потом на девушку в беседке.

- Зачем?..

- Она его держала.

- Мне казалось, что именно этого Акросс и хотел. Чтобы появился кто-то, кто его удержит.

Этот мир слишком нереальный, слишком лживый и идеальный, и только тут может показаться правдой, что Акросс мог убить человека из его команды.

- У вас война, - напоминает Вега, то ли прочитав его сомнения, то ли внушив их ему. - Или ты правда верил в то, что ему нужен мир?

Эти слова проходятся по Каю каленым железом, пощечиной, заставляют вскинуть голову. Если бы Вега не хотела рассказывать, она бы и не стала, но Кай верит, что врать она не будет.

- Я еще хотел спросить... Нет ли способа?..

Секунда, когда Вега еще стоит у чайного столика на веранде и в следующую уже оказывается около Кая, закрывает собой и сад, и беседку. Холодными ладонями берет за руки, уговаривает:

- Пожалуйста, не становись таким, как Акросс. Если бы кого-то можно было вернуть, я бы так и сделала. Я не могу по кусочку собрать ее голову и сказать вид, что ничего не было. Никто не умирал. Как и не могу отмотать на семь лет назад и спасти команду Акросса. Я понимаю, что для тебя это важно, но... не уподобляйся. Я не всемогущая. Я не смогла спасти ее, как и не смогла...

- Но дважды спасала меня, - Кай морщится, припоминает. - И Акросса с того света вытащила.

- Там была лазейка...

- А я? Ты всю команду собирала всякий раз, когда мне нужна была помощь, хотя меня даже не убивали. Но когда опасность грозила ей...

- Конечно, я за ней следила меньше, чем за тобой, вот и пропустила, - с нажимом произносит Вега, с рук ладони переходят на щеки, оставаясь все такими же холодными. - Прости, но я не могу быть всюду и уследить за всем.

- Да, я понимаю, - отстраняясь, кивает Кай. - Последний вопрос - и что же я делал, когда ее убили?

У лилий тошнотворный запах, но Кай вдыхает его, до головокружения, до омерзения. И вздрагивает, когда кто-то касается его локтя - справа стоит Дроид, без цветов, бледный, с запавшими глазами.

- Хаски нет? - спрашивает он, заботливо отодвигая от капитана лилии.

- Он в запое, - вздыхает Кай. - Я сказал о том, что случилось, но... он попросил больше так не шутить. Трубку потом не брал, на сообщения не отвечал.

- С чего он вдруг запил? - Дроид даже злится.

- Не знаю... Последний наш разговор был о том, что Акросс предлагает перемирие. Хаски это очень не нравилось, но ничего поделать он не мог. Я так понял, что от безысходности...

Они стоят чуть в стороне от остальных: от родных в черных платках, от вырытой ямы и закрытого гроба. У Гидры строгая высокая мама, чем-то похожая на мать Кая. Но эта не плачет, хотя глаза и красные - стоит прямая, застывшая в красоте своего горя. В то время как ее супруг - мужчина с короткой стрижкой и седеющими висками, плачет как-то по-женски, закрыв платком рот и нос, а все же беззвучно.

- Что случилось? - продолжает Дроид.

- Я все похерил, - глухо отчитывается Кай, сжимает губы. - Ты на грани. Гидру убили. Хаски запил. Я поверил Акроссу и ошибся.

- Думаешь, он ее убил?

- Пулевое в голову, - после каждой пары слов Кай сглатывает, перекладывает букет из одной руки в другую. - Слишком много совпадений. К тому же... Королева сказала, что он.

- Отморозок, - выдыхает Дроид, осматривается по сторонам. - Мне очень жаль. Гидра была хорошим человеком.

- Миротворцы всегда умирают первыми, - припоминает Кай, глядя то ли на вырытую яму, то ли на обитый ситцем гроб. - Она хотела нас помирить...

- И ты бы согласился?

- Да. Я... не думал, что Акросс настолько отбитый. После всего, что он пережил, начиная с детства и заканчивая крахом прошлой команды - я думаю, он немного тронулся. Но я был в его голове... Пусть не ради меня, но ради Гидры он и правда готов был меня простить и прекратить это. Он же любил ее... Что случилось-то?..

Кай оборачивается и смотрит так, будто спрашивает об этом у самого Дроида. Тот отрицательно качает головой:

- Я не знаю. Я нигде не был, ничего не видел, ни о чем не знаю. Ты простишь, если я не вернусь?

- Я и не хочу, чтобы ты возвращался... Или чтобы Хаски выходил из запоя, пока я не разберусь. Я больше не хочу никого из вас терять.

- Ты что? Всерьез решил убить Акросса? - не понимает Дроид, перехватывает Кая за плечо, разворачивает к себе.

- А что мне делать? - переспрашивает Кай. - Ждать, когда он доберется до кого-то из вас? Ждать, когда придет за мной? Все так логично... Кого еще он мог убить, чтобы доказать, что настроен всерьез? И для себя мосты сжег, и мне показал, что он решился... Зачем только был тот фарс с перемирием?.. Зачем обманул Гидру?

Заканчивается молитва, начинают опускать гроб. Приходит время взять горсть земли и попрощаться, и Кай передает цветы Дроиду, который наотрез отказывается подойти ближе.

И за пару шагов до разрытой ямы Кай видит его - прямо напротив. Акросс наблюдает за похоронами, сунув руки в карманы легкой осенней ветровки. Смотрит мрачно, но спокойно. И Кай забывает про цветы, про соблюдение ритуала с горстью земли, замирает. Поймав его взгляд, Акросс без спешки разворачивается уходить, не вынимая рук из карманов. Кай не может сорваться на бег, он осторожно обходит родственников, после этого прибавляет шаг и увязывается за Акроссом.