Конан и осквернители праха

Хрипло ругаясь, Конан одним ударом разнес хрупкий череп загробного убийцы, потом подрубил ноги еще одному. После чего... повернулся и дал тягу вместе со своими немногочисленными соратниками. Уж слишком неравен был бой. Последний взгляд, брошенный назад, позволил ему увидеть на пороге усыпальницы Хораспеса в белых одеждах. Пророк шагал среди своих неупокоенных воинов, отдавая приказания войскам.

– Псы Крома!.. – выругался Конан, наконец разыскав своих воров посреди толпы, отступившей туда, куда еще не добрались колесницы. – Видели вы когда-нибудь нечто похожее? Переколошматить эту сволочь будет не легче, чем искрошить в щепки дубовый лес!..

– А нам-то что, в конце концов, за дело? Чего ради с ними драться?.. – недоуменно спросил Осгар, укрывавший в могучих объятиях напуганную Зефрити. – Сокровища, верно, уплыли у нас из рук, но шкуры пока еще на плечах, и на том спасибо! Можно удрать, коли еще не поздно...

Конан ответил ему презрительным взглядом:

– И бросить здешний народ тухлым жмурикам на расправу?.. А куда, кстати, ты собрался? На север?

– Сам беги на север, если охота, – сказал Осгар. – Что до меня... Абеддрах и раньше не так уж редко видел перевороты, и мы с моей гостиницей их как-то переживали. Кому охота, пускай дерется за власть, а разумному деловому человеку, знающему свое место, ввязываться ни к чему...

Конан не поверил собственным ушам:

– Так ты намерен остаться тут и вести дела при правлении Хораспеса, как будто ничего не случилось?..

Осгар только отмахнулся:

– На чем бы ни была основана власть так называемого пророка, уверяю тебя, его царству будут всяко необходимы послы, торговля, пошлины и так далее. А значит, и мне найдется тепленькое местечко. Я – не то что ты, киммериец. Я и без войны и подвигов могу неплохо прожить. Мне так даже и лучше.

Конан шагнул поближе к нему.

– Дурак ты! – прохрипел он на ухо ваниру. – Да этот сумасшедший колдун намерен истребить все живое – и людей, и зверье! Он хочет навсегда погасить свет и установить Империю Ночи!..

Осгар нахмурился, на всякий случай не давая Конану схватить себя за руку.

– Если уж на то пошло, кое-какие делишки, я бы даже сказал, самые выгодные, лучше обделывать по ночам... Учти, я не имею в виду ограбление могил, которое у меня уже вот где сидит! Чтобы я еще хоть раз с тобой увязался!.. Вот что, киммериец, катись колбасой куда хочешь, а нас оставь жить так, как нам по душе!..

И в это время...

– СЛУШАЙ МЕНЯ, НАРОД АБЕДДРАХА!

Голос, неожиданно прозвучавший из-за спины Конана, как бы вмешался в его спор с Осгаром. Он был так громок, что моментально заглушил все остальные разговоры на площади. Все глаза обратились ко входу в усыпальницу, где виднелась облаченная в белые ризы фигура Хораспеса.

– СЛУШАЙТЕ МЕНЯ, ПОДДАННЫЕ!

Пророк обращался к толпе, стоя под сводами Врат. Его голос отдавался эхом и гремел, разносясь над площадью. Конан прислушался и решил, что никакие человеческие легкие не могли порождать звук такой силы. Наверняка колдун не просто поднес руки ко рту, но и пустил в ход какую-нибудь бесовщину. То-то его голос звучал неестественно, не по-человечески, скорее так, как если бы какое-то огромное чудовище выговаривало людские слова.

– ВАМ НЕЧЕГО БОЯТЬСЯ, – продолжал оглушительный Голос. – Я БУДУ ПРИКАЗЫВАТЬ ВАМ ОТ ИМЕНИ ВАШЕЙ ЦАРИЦЫ. – И он указал людям на Нитокар, которая махала им рукой с возвышения несколько пониже того, на котором стоял он сам. – ЕСЛИ ВЫ СТАНЕТЕ ПОВИНОВАТЬСЯ МНЕ, ВСЕ БУДЕТ ХОРОШО. НО ТОТ, КТО ОКАЖЕТ СОПРОТИВЛЕНИЕ, БУДЕТ УБИТ! – Он сделал паузу, опустил руки и что-то неслышно спросил у Нитокар. Ее Величество ответила, пророк снова поднес руки ко рту, и на толпу опять обрушился Голос: – СЕЙЧАС ЦАРИЦА НИТОКАР ПРОСЛЕДУЕТ ВО ДВОРЕЦ, ЧТОБЫ ЗАНЯТЬ ТРОН. ОТКРОЙТЕ ДЛЯ НЕЕ ГОРОДСКИЕ ВОРОТА!

Громоподобный Голос умолк, Хораспес сошел с возвышения и стал невидим. Хотел он на самом деле успокоить толпу или не хотел, но на деле вышло так, что он только перепугал народ еще больше. Все опять пришло в полное смятение, и людской водоворот разлучил могильных воров. Множество людей, стиснутых в огромной толпе, одновременно хотело удрать с площади. А когда Дети Ночи снова качнулись вперед, даже те, кто успел очнуться от первоначальной паники, снова превратились в бестолково мечущееся стадо. Конан остался один в море крутящихся, толкающихся, орущих коричневых тел.

Вот когда его рост и огромная сила сослужили ему хорошую службу, позволив выбиться из отчаянной толчеи! Он все-таки добрался до группы дворцовых стражников, занявших оборонительную позицию на возвышении у городских ворот. Внутри их строя царевна Эфрит держала совет с уцелевшими офицерами и священством. В сторонке, маленький на фоне взрослых воинов, мрачно стоял сын Нитокар – Иблис. Когда Конан подобрался достаточно близко, он разглядел одну важную вещь: отправляясь исполнять и раздавать приказания, сановники и военные низко, почтительно кланялись Эфрит.

Достигнув частокола склоненных копий, Конан, опять-таки благодаря высокому росту, легко попался на глаза царевне. Она хлопнула в ладоши, приказывая стражникам расступиться и пропустить его внутрь. Подойдя к ней, стоявшей между двумя здоровенными воинами в кольчугах, Конан заново убедился, что перед лицом страшной угрозы девочка и не думала впадать в растерянность. Она держалась, как подобает настоящей правительнице.

Она тепло приветствовала его и сразу ухватила его руку своими двумя.

– Ох, Конан! Ты видишь, что делается? Хораспес все-таки зашел слишком далеко! Жрецы и предводители войска поклялись, что остановят его. Его – и Нитокар! Они собрались поддерживать меня, как законную наследницу трона!

– Ну и отлично, маленькая! – Конан хотел было дружески обнять царевну за плечи, но вовремя заметил, как неодобрительно нахмурились вновь назначенные телохранители Эфрит, и передумал. Незачем связываться. – В любом случае не обольщайся и будь осторожна, – сказал он царевне. – Ты лучше меня знаешь, что верность придворных дешево продается... – И он покосился на Иблиса. Пухлолицый мальчишка был бледен и не отводил от них пристального взгляда. – А этот-то что тут делает? Это ведь щенок Нитокар, верно?

– Да, это мой единокровный брат, – ответила Эфрит. – Толпа разлучила его с царицей, когда все бежали прочь от Врат. Вельможи хотят использовать его против нее как заложника.

– Заложник, беглец или подсыл – как бы то ни было, следи за ним в оба, – тихо посоветовал Конан. – Он, конечно, еще соплив, но, по-моему, успел уже порядочно набраться от маменьки. И вот еще что. Насколько я понял, мертвяков будет трудновато одолеть в открытом бою. По крайней мере, пока Хораспес помогает им своими заклятиями! Так что на легкую победу нам рассчитывать нечего!

Эфрит кивнула. Вид у нее был встревоженный.

– Наша основная надежда – городская стена, – сказала она. – Верные войска уже посланы туда и занимают позиции. Но нам понадобится и помощь народа... – И царевна вновь ухватила Конана за руку. – Если бы ты мог склонить на нашу сторону своих друзей!.. Или уговорил драться хоть сколько-то жителей! Это многое изменило бы! Впрочем, ты один раз уже спас мне жизнь, я и за это никогда не смогу тебя должным образом отблагодарить... – Она покраснела и опустила глаза, не выпуская его руки из своей.

– Ладно, сделаю что смогу, – проворчал киммериец, легонько сжал ее руку, потом выпустил. – Во имя Крома, девочка, я на твоей стороне, а Хораспес – слишком опасный враг, чтобы от него бегать. Только, к сожалению, не возьмусь обещать, что кто-то из моих, с позволения сказать, друзей за нами последует!

Они попрощались, и Эфрит, не тратя времени попусту, ушла прочь во главе маленького отряда, чтобы обратиться к подданным с вершины городской стены. Она горделиво шагала среди перешедших на ее сторону вельмож, окруженная верной охраной. И надо сказать, что ушла она весьма вовремя. Войско Хораспеса перестроилось и снова взялось разгонять толпу.