Имперская гвардия: Омнибус (ЛП)

Опущенная передняя сторона бедра позволяет мне заглянуть внутрь. Внутри сидение, окруженное панелями дисплеев и рядами подсвеченных кнопок. Закинув ногу внутрь, Квидлон плюхается на сидение, и я вижу, как его ноги уходят в бедра скафандра. С шипением вокруг его ног закрываются зажимы, фиксируя на месте.

Когда я, держась за живот, вскакиваю на ноги, он тыкает в одну из кнопок. Раздается высокочастотный звук, и голос тау произносит что-то.

— Вылезай оттуда. Ты не знаешь, что делаешь! — ору я на него.

— Отвали, Последний Шанс! — орет он в ответ, а в его глазах плещется безумие и одержимость. Левой рукой он хватается за короткий джойстик управления, а правой тыкает в кнопки.

— Думаю, разобрался, управление на самом деле достаточно простое, все на своих местах.

Бедерные панели защелкиваются на место, с лязгом запечатывая броню, затем с завыванием приводов опускается фронтальный фонарь. Последнее что я вижу — широченную ухмылку Квидлона. Мгновение скафандр стоит неподвижно, и меня разбирает любопытство, а вдруг у него и правда все получится.

Затем боевая машина начинает дико вибрировать, яростно трясясь пару секунд. После чего грудная пластина с шипением открывается снова. Фонарь поднимается на петлях, являя зажаренный труп на сидении. Тот все еще дымится, а обожженные губы натянуты в безумной ухмылке. Несколько разрядов энергии все еще бегают меж двух жезлов, вставленных с разных сторон в голову Квидлона. Жезлы бесшумно убираются обратно в борта кабины. Бедро откидывается вниз, открывая его изуродованные ноги — куски сожженной плоти на костях. Вонь горелого мяса долетает до моего обоняния, и я закрываю рот руками. Тяжело сглатываю, чтобы остановить рвотные позывы.

— Ты тупой кусок сточного говна! — ору я на шелушащееся тело Квидлона. Полностью потеряв самоконтроль, я делаю пару выстрелов в дымящиеся останки, и те рассыпаются грудой пепла и костей, выплескиваясь из скафандра. Плюю на пепел и пинаю его, разбрасывая вокруг себя куски плоти и кости.

— Тупой, фракнутый, тупица, сукин сын, глупый фраггер! — хрипло ору я, подчеркивая каждое слово пинком, после чего беру себя в руки.

Задыхаясь стою на месте и взираю на слегка дымящийся боевой скафандр. Достаю гранату с пояса и зашвыриваю на сидение, после чего отхожу назад. Взрыв разносит кабину на части, раскидывает разбитое стекло и куски панели управления, которые падают среди сгоревших останков Квидлона. Осознавая, что у меня осталось не так много гранат, и с помощью автогана расстреливаю оставшиеся четыре, посылая короткие очереди в каждый. Стрельба вознаграждается электрическими искрами и небольшими язычками пламени, что прорываются через различные контрольные панели.

Оружейные выстрелы привлекают мое внимание обратно к башне, и я разворачиваюсь на пятках и несусь к ней. Бросив взгляд налево, я замечаю, как в зал входят воины Огня. Даю несколько коротких очередей, один из них падает, а остальные вынуждены скрыться с глаз. Добегаю к башне, где Трост отстреливается через другой проход. Заглядываю ему через плечо и вижу еще больше распростершихся посреди главного зала воинов Огня.

— Сдерживай их тут, а я проверю Снайпера, — говорю ему, после чего несусь вверх, перепрыгивая сразу через две ступеньки, и не обращаю внимания на тот факт, что могу упасть и разбиться, если сделаю неверный шаг. До вершины тяжелый забег, проношусь мимо комнат, полных инструментов и мерцающих контрольных панелей, но в конечном итоге вылетаю на открытую платформу.

Таня присела за парапетом, прижав к груди снайперскую винтовку. По окружающим стенам со звоном лупят пули, так что я пригибаюсь и перекатываюсь к ней.

— Как дела? — спрашиваю я, вытаскивая магазин, дабы проверить, сколько осталось патронов. Примерно половина.

— Они знают, что я тут. Я не могу сделать прицельный выстрел под таким огнем, — отвечает она, скорчив гримасу.

— Ну и какой из тебя незаметный стрелок, — отрезаю я, червяком ползя вперед, в то время как пули отрывают куски от края парапета.

— Они появились и сразу начали стрелять. Они уже знали, что я буду тут, хотя и не видели меня, — рычит она в ответ, одаривая кислым взглядом.

— Нас очень быстро тут окружат, если мы не будем осторожны, — говорю я, вставляя магазин обратно в автоган.

Выглядываю из-за парапета и посылаю три выстрела в группу воинов Огня, присевших у одного из арочных проходов в центральный зал. Они ныряют в укрытие. Снова скрывшись из виду, я переползаю к противоположному краю платформы и быстро заглядываю за него. С другой стороны к нашей позиции приближаются еще семь воинов Огня. Я снова вскакиваю, даю две короткие очереди, четко попадаю в одного из тау, после чего снова ныряю.

Внезапно слышу чей-то крик на тау, голос намного глубже, чем я слышал раньше. Подползаю к Тане, и она кивает. Мы оба смотрим вниз — там стоит высокий чужак в гладких красных одеждах, командующий отрядом воинов Огня.

— Это Пресветлый Меч! — шепчу я ей, она снова кивает и наводит снайперскую винтовку. И затем я слышу еще один крик, на сей раз на готике.

— Он направляется к оружейной, остановите его! — слышу я рев Ориеля, и вижу, как инквизитор и Полковник выскакивают из другого арочного прохода, их оружие выплевывает пули, а в руках окровавленные цепные мечи (пп). За ними бежит Морк, стреляя в разбегающихся по залу воинов и укладывая пару. На пару секунд присоединяюсь к их пальбе, но не могу прицелиться в Пресветлого Меча. Другое отделение воинов Огня перехватывает Ориеля и остальных, загораживая им линию огня на командира.

— Давай, Снайпер, вали его! — рычу я на Таню, но она не отвечает. Когда ответный огонь заставляет меня снова нырнуть в укрытие, я оглядываюсь на нее. Она на месте, присела над винтовкой, целится. Но не стреляет, просто медленно следит за ним.

— Император прокляни тебя, да стреляй уже! — рычу я, но она игнорирует меня. Ее руки начинают дрожать, я вижу, что дуло подпрыгивает.

— Давай тише, расслабься, дыши, а затем пришей этого ублюдка, — говорю я, стараясь оставаться спокойным. Стою рядом с ней в полуприсяде и отчаянно желаю, чтобы она нажала на спусковой крючок. Давай же, я про себя уже ору на нее. Давай, будь ты проклята! С придушенным рыданием она роняет винтовку, и та лязгает по платформе.

— Ты ранена? — ору я на нее, прыжком оказываясь рядом. Она свернулась в клубок, подняв руки над головой в жесте защиты, и сквозь ружейный грохот и треск лазганов, я слышу ее рыдание.

— Таня, ты ранена? — требую я ответа, хватая ее за плечо. Она не сопротивляется, и когда я отвожу ее руку, то вижу, как по щекам струятся слезы.

— Я… я не могу, — всхлипывает она, — прости, Кейдж.

— Тупая идиотка… — я настолько рассержен, что теряю дар речи. Тыльной стороной руки отвешиваю ей пощечину.

— Ты даже себе представить не можешь, что только что натворила. Теперь мы все трупы.

— Прости меня, — снова извиняется она меж рыданий и всхлипываний.

— Теперь ох как, мать твою, поздно, — ору я на нее, поднимая за волосы и ставя на ноги. — Хватай винтовку, нам нужно бежать из башни.

Он тупо стоит секунду и непонимающе смотрит на меня.

— Хватай свою гребаную винтовку солдат, и смываемся! — ору я ей в лицо. Вроде бы наконец-то поняла, поскольку пропадает стеклянный взгляд, и она хватает свою винтовку. Она еще раз бросает на меня взгляд и затем бежит к лестнице. Последний раз заглядываю за край башни, как раз тогда, когда Пресветлый Меч и телохранители исчезают в широком проходе ровно за поврежденными боевыми скафандрами. Бегу вслед за Таней, на ходу меняя магазин, и делая над собой усилие, чтобы притормозить на этой опасной спиральной лестнице. Скатиться вниз и сломать себе шею будет самым тупым способом уйти из жизни. В конце концов, я чертовски уверен, что тау будут со всем пылом пытаться убить меня, так что не хочется портить им все веселье.

Когда сбегаю вниз, Трост оборачивается ко мне.

— Что случилось? — спрашивает он, переводя свое внимание то на меня, то на воинов Огня снаружи.