Скипетр Дракона

Тшамарра склонила голову.

— Я сделаю это, леди.

Эмбра проводила колдунью задумчивым взглядом и окликнула барда:

— Ролин!

— Да, леди Серебряное Древо, — с готовностью отозвался юноша.

Эмбра надела на руку браслет, двумя руками взяла щит и, поставив его перед собой, оперлась на него.

— Расскажи мне, только коротко, что случилось с королем. Кто что делал, и вообще…

Тшамарра осторожно открыла дальнюю дверь, выглянула наружу и тихо выскользнула из зала.

— …и какую роль во всем этом играла та колдунья, которая только что вышла отсюда.

— О, конечно, леди, — начал Ролин. Его хорошо поставленный голос слегка дрожал от возбуждения — юный бард знал, что здесь, вокруг него, вот-вот разразится битва. — Четыре колдуньи Талазорн — вот эта дама и три ее сестры, которые уже умерли, — они…

Дальнейшие слова барда заглушил треск сломанной двери — той самой, которую охраняли Краер и Сараспер. Створки двери распахнулись, и в тронный зал ввалились, гремя железом и ругаясь, латники с обнаженными мечами.

— Краер! Сараспер! — закричала Эмбра. — Не сейчас! Подождите немного!

Краер кивнул и отступил за груду камней, держа меч наготове.

— До сих пор ты не ошибалась, Эм, — крикнул он в ответ. Задыхающиеся, сыплющие бранью солдаты рубили друг друга в дверях. — Не будем им пока мешать, да?

— Леди Эмбра! — закричал барон Яркое Знамя из-за развалин трона.

Владычица Самоцветов повернула к нему голову — и Гларсимбер ловко и сильно метнул ей посох. А Хоукрил тем временем пытался снова закрыть дверь.

— Благодарю! — сказала Эмбра, поймав посох. Он был таким, каким она его запомнила, — поблескивающий старой медью металлический цилиндр, украшенный на одном конце стилизованным цветком. Поверхность посоха была покрыта причудливой филигранью. — Хоукрил, оставь дверь открытой! Может, она нам пригодится, чтобы удрать.

— Или чтобы перекрыть это узкое место и защищаться, — добавил Гларсимбер.

Хоукрил кивнул, выпрямился и бросил на пол тяжелый кусок камня.

Другие двери тронного зала тоже распахнулись. Через них ввалились солдаты и латники в ливреях баронств Гончие Псы, Орнентар и Тарлагар, яростно отбиваясь от наступающих врагов, которые кричали:

— Кровавый Меч! Кровавый Меч! Победа!

Длиннозуб утробно зарычал и прыгнул со стены в гущу солдат. С дюжину он сразу повалил на пол и подмял под себя, ломая им шеи огромными многосуставчатыми лапами. Прежде чем солдаты успели поразить его мечами, длиннозуб-Сараспер высоко подпрыгнул и снова обрушился на врагов, круша все на своем пути, откусывая головы и ломая руки и ноги, прежде чем снова отпрыгнуть — и наброситься на следующую порцию врагов.

Солдаты Кровавого Меча встревоженно закричали:

— Длиннозуб! Длиннозуб! Злобные колдуны призвали чудовищ, чтобы те сражались за них! Бей их! Бей длиннозуба! Освободим Аглирту!

Латники стали хватать чудовище за длинные ноги, виснуть на нем, мешая отпрыгнуть, в то время как другие солдаты изготовились рубить волка-паука мечами. Но клыкастый паук оказался сильнее нескольких лошадей. Сараспер подтаскивал тех, кто повис у него на лапах, к страшной волчьей пасти — и множество солдат попадало с вырванными горлами, и множество костей под доспехами было сломано, когда длиннозуб принялся дергать ногами, стараясь освободиться.

Вокруг Сараспера вскоре образовалась целая гора израненных и мертвых тел, но через распахнутые двери в тронный зал вбегали все новые и новые солдаты Кровавого Меча, вооруженные до зубов и готовые кинуться в драку.

— Кровавый Меч! Кровавый Меч! Победа! — кричали солдаты.

Хоукрил вытащил из ножен сверкающий меч и окинул мрачным взглядом зал, выбирая, с кем сразиться. Заметив нескольких людей в богатых доспехах, в окружении баронских воинов, Хоукрил поджал губы. Трое баронов явились сюда лично… Наверняка они целый день топтались в сторонке, высматривая, не валяется ли где-нибудь свободная корона, которую можно напялить себе на голову.

Что ж, бывают и худшие способы поразвлечься, развеять утреннюю скуку… Но большинство таких способов включают наводнения, лесные пожары, землетрясения, извержения огнедышащих вулканов или нескольких разъяренных архимагов, желающих сразиться заклинаниями.

Сараспер зарычал и в очередной раз метнулся на стену, ускользая от леса мечей — хотя бы на мгновение. Покрытые кровью лапы длиннозуба соскользнули со стены — и воины Кровавого Меча радостно завыли.

Крики умолкли, когда чудовищная тварь в падении сильно оттолкнулась от стены, перекувырнулась в воздухе и поразила двоих высоких латников, смяв их доспехи и раздробив кости. Сараспер раздирал врагов клыками, вырывал им горла и пинал ногами так быстро и сильно, что один сбитый им с ног латник, падая, увлекал за собой дюжину товарищей.

А солдаты Кровавого Меча продолжали набиваться в зал и рубить оставшихся воинов трех баронов. Краеру пришлось отступить, чтобы его не загнали в угол.

— Они идут по всем коридорам, которые сходятся к тронному залу, — отдуваясь, сообщил коротышка, когда оказался поблизости от Эмбры. — Дело нешуточное.

— Вот и могильщики так говорят, — согласился Гларсимбер, когда они с Хоукрилом тоже подошли к Эмбре.

А потом повсюду вокруг них зазвенели мечи — латники Кровавого Меча жаждали крови Высочайших Князей, — и им стало некогда разговаривать.

Сараспер снова вспрыгнул на стену, и на этот раз его лапы не соскользнули. К нему подступали воины с длинными копьями, чтобы наконец уничтожить разъяренного длиннозуба.

А он висел на стене, за пределами досягаемости копий, выставив вперед две лапы, чтобы отбивать копья, если их все-таки метнут. Он тяжело дышал. Бока паучьего тела заметно вздувались и опадали. Волк-паук или нет, Сараспер Коделмер был уже стар и, как говорят барды, с каждым днем становился все старше.

Последний солдат Кровавого Меча рухнул на пол. Барон Яркое Знамя вытащил меч из его тела, посмотрел на замершего на стене длиннозуба и спросил:

— Это ведь Сараспер там, на стене, да? — Когда Краер кивнул, Гларсимбер продолжил: — А почему он просто сидит наверху и смотрит?

Краер охотно пояснил:

— Понимаешь, у него такой подход к жизни. Целителям нравится наблюдать, как люди получают раны. Они приходят в восторг при мысли о том, сколько новой работы это им сулит.

Эмбра вздохнула и покачала головой.

— Краер, ты все такой же. Мне так не хватало твоих дурацких замечаний…

Они не услышали остроумного ответа, который измыслил Краер, потому что внезапно с грохотом распахнулась дверь Квелвера. Створки двери разлетелись в разные стороны, ударились о стены и захлопнулись снова. Но к тому времени визжащая женщина уже успела благополучно вбежать в зал и преодолеть половину расстояния до разрушенного трона. Краер одобрительно хмыкнул, оценив скорость, с которой бежала колдунья.

Тшамарра Талазорн бежала, выпучив глаза от ужаса. Она визжала, и всхлипывала, и то и дело била руками по извивающимся тварям, которые лезли ей на лицо из ее же собственных волос. Шлем, за которым посылала ее Эмбра, болтался у колдуньи на сгибе локтя.

— Змеи! — крикнул Хоукрил и выругался, — Рогатая Владычица! У нее в волосах полно змей!

Эмбра нахмурилась, подняла посох и что-то пробормотала. Посох на мгновение вспыхнул и вслед за тем немного потемнел. Наконечник магического жезла отвалился, когда Эмбра направила свободную руку на подбегающую колдунью.

Внезапно в воздухе за спиной Тшамарры Талазорн вспыхнуло яростное пламя и обрушилось на извивающихся гадов. Змеи загорелись, испуская черный дым, и попадали на пол. Эмбра не опускала рук, пока все до единой змеи не вывалились из волос Талазорн и не сгорели.

Когда рыдающая красавица подбежала к Высочайшим Князьям, Краер поймал ее в объятия, помогая остановиться и успокоиться. А Эмбра посмотрела на ту дверь, через которую Тшамарра вернулась в зал, и пробормотала очередное заклинание, направив посох на дверь. Жезл снова сперва вспыхнул, потом весь потемнел, и значительная его часть растрескалась и отвалилась.